Неточные совпадения
Но Тася нимало не горевала об этом: она быстро освоилась с пансионской
жизнью и чувствовала бы себя отлично, если б не постоянное воспоминание о том, что ее отдали сюда в наказание и что
мама, должно быть, совсем разлюбила и позабыла свою Тасю!
Дрожь пробежала по телу девочки. О! Она не вынесет побоев; y неё от них и то все тело ноет и болит, как разбитое. Она вся в синяках и рубцах от следов плетки, и новые колотушки и удары доконают ее. А ей, Тасе, так хочется жить, она еще такая маленькая, так мало видела
жизни, ей так хочется повидать дорогую
маму, сестру, брата, милую няню, всех, всех, всех. Она не вынесет нового наказания! Нет, нет, она не вынесет его и умрет, как умер Коко от удара Розы.
— Девочка моя родная! Да разве я могу сердиться на тебя! Ни минутки не сердилась на тебя твоя
мама, ни когда из дома пришлось отдать в пансион, ни когда о побеге твоем узнала! Тасечка,
жизнь моя! Ведь у меня самой кровью сердце обливалось, когда я, для твоего исправления, отдала тебя из дома. A ты, верно, упрекала
маму?
Неточные совпадения
Знатная дама, чье лицо и фигура, казалось, могли отвечать лишь ледяным молчанием огненным голосам
жизни, чья тонкая красота скорее отталкивала, чем привлекала, так как в ней чувствовалось надменное усилие воли, лишенное женственного притяжения, — эта Лилиан Грэй, оставаясь наедине с мальчиком, делалась простой
мамой, говорившей любящим, кротким тоном те самые сердечные пустяки, какие не передашь на бумаге, — их сила в чувстве, не в самих них.
— Ты сегодня особенно меток на замечания, — сказал он. — Ну да, я был счастлив, да и мог ли я быть несчастлив с такой тоской? Нет свободнее и счастливее русского европейского скитальца из нашей тысячи. Это я, право, не смеясь говорю, и тут много серьезного. Да я за тоску мою не взял бы никакого другого счастья. В этом смысле я всегда был счастлив, мой милый, всю
жизнь мою. И от счастья полюбил тогда твою
маму в первый раз в моей
жизни.
«Мамочка,
мама, раз-то в
жизни была ты у меня…
— Вы решительно — несчастье моей
жизни, Татьяна Павловна; никогда не буду при вас сюда ездить! — и я с искренней досадой хлопнул ладонью по столу;
мама вздрогнула, а Версилов странно посмотрел на меня. Я вдруг рассмеялся и попросил у них прощения.
Мало того: Лиза уверяет о какой-то развязке «вечной истории» и о том, что у
мамы о нем имеются некоторые сведения, и уже позднейшие; сверх того, там несомненно знают и про письмо Катерины Николаевны (это я сам приметил) и все-таки не верят его «воскресению в новую
жизнь», хотя и выслушали меня внимательно.