— Не больше того, что уже сказал, милейший. Не придирайтесь же к словам, коллега, если не хотите, чтобы я расправился тотчас же с вашим соплеменником по-свойски.
Ну же, приступайте, что ли, вам говорят, — грубо заключил свою речь рябой австриец.
Неточные совпадения
—
Ну, вот ты снова с нами, Карл… что… — начинает тем
же шопотом часовой и не доканчивает начатой фразы. С легкостью и быстротой дикой кошки Иоле бросается с поднятым кинжалом ему на грудь. Тихий, чуть внятный стон и австриец медленно опускается на доски палубы, подхваченный ловкими руками Иоле.
— Какой там Иоле? Не Иоле, a Игорь, с вашего позволения.
Ну, и спите
же вы! Я уже около четверти часа бомбардирую вашу дверь, a вы и ухом не ведете. Приоткройте на секунду, Мила, я принес вам все необходимое… Получайте, дорогой товарищ…
—
Ну, вот…
Ну, вот и прекрасно, — говорит Игорь Милице в то время, как он и девушка шагают по бесконечным улицам столицы. — Ей-Богу
же, все выходит куда лучше, нежели я ожидал… Браво, Милочка, браво! Чудесный мальчуган из вас вышел. Только, чур, помнить хорошенько: вы — Митя Агарин, паренек, недавно окончивший городское училище, круглый сирота и мой друг и приятель. A теперь забудьте, как можно скорее, ваше прежнее имя, фамилию…
—
Ну, то-то
же. A теперь маршируем вон по тому направлению. Не устанете?
—
Ну, конечно
же, конечно, Горя.
— Ну-с, я слушаю вас. В чем дело? — присаживаясь тут
же, на подоконник, и жестом руки приказав солдату выйти, произнес, обращаясь к своим гостям, капитан Любавин.
—
Ну, ступайте с Богом. Только помните: первое условие — не горячиться, второе — быть внимательным и начеку каждую секунду, каждый миг. A главное, поосторожнее с жителями: ведь они все-таки принадлежат к австро-венгерским народам и хотя все симпатии галичан на стороне нас — победителей, a все
же надо держать с ними ухо востро.
Ну что
же, значит такова судьба. Жаль только, что даром пропадет их молодая жизнь и не успеют, не смогут они до конца довести так блестяще начатую разведку. Она посмотрела на Игоря. Он лежал, как мертвый, без единого движения, почти слившись с землей.
— Верно. Я насчитал столько
же.
Ну, a теперь с Богом назад.
—
Ну, дети, спасибо! И за разведку и за храбрость и самоотвержение. Горжусь, что такие соколята служат под моим начальством. От имени командующего передаю вам это… Носите с достоинством, служите так
же, как служили до сих пор, верой и правдой царю и отечеству… A теперь, обнимите меня оба, юные герои..
—
Ну, чего
же ты стал? Понял, что тебе велено?
—
Ну, что
же, долго нам еще тебя умаливать? Развяжешь ли ты, наконец, свой скверный язык? — крикнул он и изо всей силы ударил прикладом ружья о землю.
— Прекрасно! Прекрасно! Весьма ценные сведения… Молодчинище! — дружески потрепав его по плечу, произнес капитан. — A теперь еще одна услуга, мой мальчик. Вы поскачете к генералу и попросите доставить тотчас
же самым ускоренным образом орудия на тот, открытый вашей разведкой, холм.
Ну, с Богом. Ведь ваш конь еще не утомился, я полагаю?
— Я посылаю снова вас, потому что не могу послать никого из солдат: каждый штык на счету, каждая рука дорога при данном положении дела… — произнес он не без некоторого волнения в голосе. — На рассвете должен произойти штыковой бой… Возвращайтесь
же скорее. Я должен вас видеть здесь до наступления утра. И не вздумайте провожать к горе артиллерию. Я им точно описал путь к ней со слов вашего донесения; они сами найдут дорогу; вы будете нужнее здесь.
Ну, Господь с вами. Живо возвращайтесь ко мне, мой мальчик.
— Аз, буки, веди; да
ну же, дурак, — говорил сиплый голос, — аз, буки, веди, глаголь… да нет! глаголь, добро, есть! есть!.. Ну же, дурак!
Неточные совпадения
Городничий.
Ну, слушайте
же, Степан Ильич! Чиновник-то из Петербурга приехал. Как вы там распорядились?
Городничий.
Ну что
же, как вы, Иван Кузьмич?
Марья Антоновна.
Ну, скажите
же, какие
же вы мне напишете?
Городничий. И не рад, что напоил.
Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как
же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Ну, конечно, кто
же сравнит с Петербургом!