Неточные совпадения
Суеверие церкви состоит в
вере в то, что непрестанно уясняющаяся людям религиозная
истина была раз навсегда открыта и что известные люди, присвоившие себе право учить людей истинной
вере, находятся в обладании единой, раз навсегда выраженной религиозной этой
истины.
Очень удивительно то, что большинство людей тверже всего верят самым старинным учениям о
вере, таким, какие уже не подходят к нашему времени, а откидывают и считают ненужными и вредными все новые учения. Такие люди забывают то, что если бог открывал
истину древним людям, то он всё тот же и точно так же мог открыть ее и недавно жившим и теперь живущим людям.
Если бы мы только твердо держались того, чтобы соединяться с людьми в том, в чем мы согласны с ними, и не требовать от них согласия с тем, с чем они несогласны, мы бы были гораздо ближе к Христу, чем те люди, которые, называя себя христианами, во имя Христа отделяют себя от людей других
вер, требуя от них согласия с тем, что ими считается
истиной.
Человеку, не думавшему о
вере, кажется, что есть только одна истинная
вера — та, в какой он родился. Но только спроси себя, что бы было, если бы ты родился в другой
вере, христианин — в магометанской, буддист — в христианской, христианин — в браминской? Неужели только мы, в своей
вере, в
истине, а все остальные во лжи?
Вера не станет
истиной от того, что ты будешь уверять себя и других, что она одна истинная.
Начиная от Сократа до Христа и от Христа вплоть до тех людей, которые из века в век умирают за
истину, все мученики
веры доказывают неправду этого рабского учения и громко говорят нам: «Мы тоже любили жизнь и всех людей, которыми жизнь наша была красна и которые умоляли нас прекратить борьбу.
Святость не в лесах, не на небе, не на земле, не в священных реках. Очисти себя, и ты увидишь его. Преврати твое тело в храм, откинь дурные мысли и созерцай бога внутренним оком. Когда мы познаем его, мы познаем себя. Без личного опыта одно писание не уничтожит наших страхов, — так же как темнота не разгоняется написанным огнем. Какая бы ни была твоя
вера и твои молитвы, пока в тебе нет правды, ты не постигнешь пути блага. Тот, кто познает
истину, тот родится снова.
Хотя предметы
веры, без всякого сомнения, находятся вне круга нашего разумения, выше его, однако разум и по отношению к ним имеет такое важное значение, что мы без него обойтись никак не можем. Он исполняет как бы назначение цензора, который, допуская из области
веры выше разума стоящую, то есть метафизическую,
истину, отрицает всякую мнимую
истину, которая противоречит разуму.
Так как у тунгусов нет грамоты и, следовательно, грамотных людей, то духовное начальство здешнее, для опыта, намерено разослать пока письменные копии с перевода Евангелия в кочевья тунгусов, чтоб наши священники, знающие тунгусский язык, чтением перевода распространяли между ними предварительно и постепенно
истины веры и приготовляли их таким образом к более основательному познанию Священного Писания, в ожидании, когда распространится между ними знание грамоты и когда можно будет снабдить их печатным переводом.
Этот догмат прямо и неприкровенно провозглашает антиномию для разума, ибо это полное единение и как бы отожествление абсолютного и относительного, трансцендентного и имманентного, совершенно не может быть постигнуто разумом, а только должно быть осознано в антиномичности своей, как
истина веры.
Неточные совпадения
«Ты бо изначала создал еси мужеский пол и женский, — читал священник вслед за переменой колец, — и от Тебе сочетавается мужу жена, в помощь и в восприятие рода человеча. Сам убо, Господи Боже наш, пославый
истину на наследие Твое и обетование Твое, на рабы Твоя отцы наша, в коемждо роде и роде, избранныя Твоя: призри на раба Твоего Константина и на рабу Твою Екатерину и утверди обручение их в
вере, и единомыслии, и
истине, и любви»….
— Повторяю:
веры ищут и утешения, а не
истины! А я требую: очисти себя не только от всех верований, но и от самого желания веровать!
В шмелином, озабоченном жужжании его чувствовалась твердая
вера человека в то, что он исполняет трудную обязанность проповедника единой несокрушимой
истины и что каждое его слово — ценнейший подарок людям.
Было несколько похоже на гимназию, с той однако разницей, что учителя не раздражались, не кричали на учеников, но преподавали
истину с несомненной и горячей
верой в ее силу.
— Он, как Толстой, ищет
веры, а не
истины. Свободно мыслить о
истине можно лишь тогда, когда мир опустошен: убери из него все — все вещи, явления и все твои желания, кроме одного: познать мысль в ее сущности. Они оба мыслят о человеке, о боге, добре и зле, а это — лишь точки отправления на поиски вечной, все решающей
истины…