Неточные совпадения
Эта незыблемая, непоколебимая
вера в то, что
истина дана в мистическом восприятии, что нельзя двигаться, нельзя подниматься, не имея под собой твердыни божественного, не имея благодатной помощи, будучи оставленным и покинутым, от вселенской души отрезанным, определяет характер изложения этой книги.
Нашу эпоху разъедает болезненная рефлексия, вечное сомнение в себе, в своих правах на обладание
истиной, принижает нашу эпоху дряблость
веры, слабость избрания, не осмеливаются слишком страстно и непоколебимо объясняться в любви к чему-то и к кому-то, мямлят, колеблются, боятся, оглядываются на себя и на соседей.
Но чувствуется ли возможность выхода, созревает ли внутренняя сила для свыше посланного виденья
истины о знании и
вере?
Можно ли примириться с дуализмом знания и
веры, дуализмом двух разумов и двух критериев
истины?
Религиозная
истина — верховна,
вера — подвиг отречения от благоразумной рассудочности, после которого постигается смысл всего.
Тот высший гнозис, который дает нам
вера, не отменяет
истин науки как низших.
И наука, и философия должны подчиниться свету религиозной
веры не для упразднения своих
истин, а для просветления этих
истин в полноте знания и жизни.
Вера в миссию России есть
вера, она не может быть доказана, это не научная
истина.
Вера в русский народ принуждает нас думать, что Запад не в силах выйти из кризиса без
истины, хранящейся на Востоке, в восточном православии, в восточной мистике, в восточном созерцании Божества.
Не превращается ли свободная
вера в принудительное знание, когда
истина Христова становится авторитетом, материально воспринимаемым и не требующим подвига избрания?
В церкви и в
вере дана абсолютная
истина и абсолютная жизнь, и именно поэтому сфера церковной жизни должна быть отграничена от государства и от знания как сфер принудительных и неабсолютных.
Так как у тунгусов нет грамоты и, следовательно, грамотных людей, то духовное начальство здешнее, для опыта, намерено разослать пока письменные копии с перевода Евангелия в кочевья тунгусов, чтоб наши священники, знающие тунгусский язык, чтением перевода распространяли между ними предварительно и постепенно
истины веры и приготовляли их таким образом к более основательному познанию Священного Писания, в ожидании, когда распространится между ними знание грамоты и когда можно будет снабдить их печатным переводом.
Этот догмат прямо и неприкровенно провозглашает антиномию для разума, ибо это полное единение и как бы отожествление абсолютного и относительного, трансцендентного и имманентного, совершенно не может быть постигнуто разумом, а только должно быть осознано в антиномичности своей, как
истина веры.
Они слишком живо чувствовали совершенное Им дело спасения людей, и это необъятно-величественное дело как бы заслонило собою в их религиозном сознании все другие
истины веры, так что они знали и хотели знать одного только Христа, распятого и прославленного и прославляющего других в Своем вечном царстве.
Неточные совпадения
«Ты бо изначала создал еси мужеский пол и женский, — читал священник вслед за переменой колец, — и от Тебе сочетавается мужу жена, в помощь и в восприятие рода человеча. Сам убо, Господи Боже наш, пославый
истину на наследие Твое и обетование Твое, на рабы Твоя отцы наша, в коемждо роде и роде, избранныя Твоя: призри на раба Твоего Константина и на рабу Твою Екатерину и утверди обручение их в
вере, и единомыслии, и
истине, и любви»….
— Повторяю:
веры ищут и утешения, а не
истины! А я требую: очисти себя не только от всех верований, но и от самого желания веровать!
В шмелином, озабоченном жужжании его чувствовалась твердая
вера человека в то, что он исполняет трудную обязанность проповедника единой несокрушимой
истины и что каждое его слово — ценнейший подарок людям.
Было несколько похоже на гимназию, с той однако разницей, что учителя не раздражались, не кричали на учеников, но преподавали
истину с несомненной и горячей
верой в ее силу.
— Он, как Толстой, ищет
веры, а не
истины. Свободно мыслить о
истине можно лишь тогда, когда мир опустошен: убери из него все — все вещи, явления и все твои желания, кроме одного: познать мысль в ее сущности. Они оба мыслят о человеке, о боге, добре и зле, а это — лишь точки отправления на поиски вечной, все решающей
истины…