Николай Иванович. Да, если ты умрешь за други свои, то это будет прекрасно и для тебя и для других, но в том-то и дело, что человек не один дух, а дух во
плоти. И плоть тянет жить для себя, а дух просвещения тянет жить для бога, для других, и жизнь идет у всех не животная, по равнодействующей и чем ближе к жизни для бога, тем лучше. И потому, чем больше мы будем стараться жить для бога, тем лучше, а жизнь животная уже сама за себя постарается.
Она ему являлась ангелом, эфиром,
плотью, жгучею кровью; он хотел, чтобы она делилась с ним душою, хотел наслаждаться с ней телом.
В язычестве было ощущение первоначальной святости
плоти и плотской жизни, был здоровый религиозный материализм, реалистическое чувство земли, но язычество было бессильно перед тлением
плоти всего мира, не могло так преобразить
плоть, чтоб она стала вечной и совершенной, не могло вырвать из
плоти грех и зло.
Как тебе не считать себя солидарным с ними, как всеминутно от глубины благодарного сердца не восклицать: о,
плоть от
плоти моей и кость от костей моих! — когда и у них при виде твоем дыхание спирается в зобу?