Неточные совпадения
В числе предметов, лежавших на полочке Карла Иваныча, был один, который больше всего мне его напоминает.
Это — кружок из кардона, вставленный в деревянную ножку, в которой кружок
этот подвигался посредством шпеньков. На кружке была наклеена картинка, представляющая карикатуры какой-то барыни и парикмахера. Карл Иваныч очень хорошо клеил и кружок
этот сам изобрел и
сделал для того, чтобы защищать свои слабые глаза от яркого света.
— Я распоряжений своих не переменю, — сказал он, — но если в получении
этих денег действительно будет задержка, то, нечего
делать, возьмешь из хабаровских, сколько нужно будет.
— И прекрасно
делают, — продолжал папа, отодвигая руку, — что таких людей сажают в полицию. Они приносят только ту пользу, что расстраивают и без того слабые нервы некоторых особ, — прибавил он с улыбкой, заметив, что
этот разговор очень не нравился матушке, и подал ей пирожок.
— Я на
это тебе только одно скажу: трудно поверить, чтобы человек, который, несмотря на свои шестьдесят лет, зиму и лето ходит босой и, не снимая, носит под платьем вериги в два пуда весом и который не раз отказывался от предложений жить спокойно и на всем готовом, — трудно поверить, чтобы такой человек все
это делал только из лени.
— Ах, что ты со мной
сделала! — сказал папа, улыбаясь и приставив руку ко рту с той стороны, с которой сидела Мими. (Когда он
это делал, я всегда слушал с напряженным вниманием, ожидая чего-нибудь смешного.) — Зачем ты мне напомнила об его ногах? я посмотрел и теперь ничего есть не буду.
Турка подъехал к острову, остановился, внимательно выслушал от папа подробное наставление, как равняться и куда выходить (впрочем, он никогда не соображался с
этим наставлением, а
делал по-своему), разомкнул собак, не спеша второчил смычки, сел на лошадь и, посвистывая, скрылся за молодыми березками. Разомкнутые гончие прежде всего маханиями хвостов выразили свое удовольствие, встряхнулись, оправились и потом уже маленькой рысцой, принюхиваясь и махая хвостами, побежали в разные стороны.
Вдруг Жиран завыл и рванулся с такой силой, что я чуть было не упал. Я оглянулся. На опушке леса, приложив одно ухо и приподняв другое, перепрыгивал заяц. Кровь ударила мне в голову, и я все забыл в
эту минуту: закричал что-то неистовым голосом, пустил собаку и бросился бежать. Но не успел я
этого сделать, как уже стал раскаиваться: заяц присел,
сделал прыжок и больше я его не видал.
— Ну, пожалуйста… отчего ты не хочешь
сделать нам
этого удовольствия? — приставали к нему девочки. — Ты будешь Charles, или Ernest, или отец — как хочешь? — говорила Катенька, стараясь за рукав курточки приподнять его с земли.
— Да, Петр Александрыч, — сказал он сквозь слезы (
этого места совсем не было в приготовленной речи), — я так привык к детям, что не знаю, что буду
делать без них. Лучше я без жалованья буду служить вам, — прибавил он, одной рукой утирая слезы, а другой подавая счет.
Когда все сели, Фока тоже присел на кончике стула; но только что он
это сделал, дверь скрипнула, и все оглянулись. В комнату торопливо вошла Наталья Савишна и, не поднимая глаз, приютилась около двери на одном стуле с Фокой. Как теперь вижу я плешивую голову, морщинистое неподвижное лицо Фоки и сгорбленную добрую фигурку в чепце, из-под которого виднеются седые волосы. Они жмутся на одном стуле, и им обоим неловко.
Странно то, что я как теперь вижу все лица дворовых и мог бы нарисовать их со всеми мельчайшими подробностями; но лицо и положение maman решительно ускользают из моего воображения: может быть, оттого, что во все
это время я ни разу не мог собраться с духом взглянуть на нее. Мне казалось, что, если бы я
это сделал, ее и моя горесть должны бы были дойти до невозможных пределов.
Удовлетворив своему любопытству, папа передал ее протопопу, которому вещица
эта, казалось, чрезвычайно понравилась: он покачивал головой и с любопытством посматривал то на коробочку, то на мастера, который мог
сделать такую прекрасную штуку. Володя поднес своего турка и тоже заслужил самые лестные похвалы со всех сторон. Настал и мой черед: бабушка с одобрительной улыбкой обратилась ко мне.
Мне казалось, что она
это сделала потому, что ей надоело читать такие дурные и криво написанные стихи, и для того, чтобы папа мог сам прочесть последний стих, столь явно доказывающий мою бесчувственность.
Несмотря на
это, на меня часто находили минуты отчаяния: я воображал, что нет счастия на земле для человека с таким широким носом, толстыми губами и маленькими серыми глазами, как я; я просил бога
сделать чудо — превратить меня в красавца, и все, что имел в настоящем, все, что мог иметь в будущем, я все отдал бы за красивое лицо.
— Я вам скажу, как истинному другу, — прервала его бабушка с грустным выражением, — мне кажется, что все
это отговорки, для того только, чтобы ему жить здесь одному, шляться по клубам, по обедам и бог знает что
делать; а она ничего не подозревает.
Все находили, что
эта привычка очень портит его, но я находил ее до того милою, что невольно привык
делать то же самое, и чрез несколько дней после моего с ним знакомства бабушка спросила: не болят ли у меня глаза, что я ими хлопаю, как филин.
Грап, заметив, что общее внимание обращено на него, покраснел и чуть слышным голосом уверял, что он никак не может
этого сделать.
— Э, Сергей! — сказал я ему, — зачем ты
это сделал?
«Что же он
это делает? — рассуждал я сам с собою. — Ведь
это вовсе не то, чему учила нас Мими: она уверяла, что мазурку все танцуют на цыпочках, плавно и кругообразно разводя ногами; а выходит, что танцуют совсем не так. Вон и Ивины, и Этьен, и все танцуют, a pas de Basques не
делают; и Володя наш перенял новую манеру. Недурно!.. А Сонечка-то какая милочка?! вон она пошла…» Мне было чрезвычайно весело.
Хотя мне в
эту минуту больше хотелось спрятаться с головой под кресло бабушки, чем выходить из-за него, как было отказаться? — я встал, сказал «rose» [роза (фр.).] и робко взглянул на Сонечку. Не успел я опомниться, как чья-то рука в белой перчатке очутилась в моей, и княжна с приятнейшей улыбкой пустилась вперед, нисколько не подозревая того, что я решительно не знал, что
делать с своими ногами.
Зачем Володя
делал мне знаки, которые все видели и которые не могли помочь мне? зачем
эта противная княжна так посмотрела на мои ноги? зачем Сонечка… она милочка; но зачем она улыбалась в
это время? зачем папа покраснел и схватил меня за руку?
Я выделывал ногами самые забавные штуки: то, подражая лошади, бежал маленькой рысцой, гордо поднимая ноги, то топотал ими на месте, как баран, который сердится на собаку, при
этом хохотал от души и нисколько не заботился о том, какое впечатление произвожу на зрителей, Сонечка тоже не переставала смеяться: она смеялась тому, что мы кружились, взявшись рука за руку, хохотала, глядя на какого-то старого барина, который, медленно поднимая ноги, перешагнул через платок, показывая вид, что ему было очень трудно
это сделать, и помирала со смеху, когда я вспрыгивал чуть не до потолка, чтобы показать свою ловкость.
Прежде и после погребения я не переставал плакать и был грустен, но мне совестно вспомнить
эту грусть, потому что к ней всегда примешивалось какое-нибудь самолюбивое чувство: то желание показать, что я огорчен больше всех, то заботы о действии, которое я произвожу на других, то бесцельное любопытство, которое заставляло
делать наблюдения над чепцом Мими и лицами присутствующих.
Мне казалось, что она
это делала для того, чтобы, закрыв лицо от зрителей, на минуту отдохнуть от притворных рыданий.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню
это! А все
эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с
этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе
делает гримасу, когда ты отвернешься.
Один из них, например, вот
этот, что имеет толстое лицо… не вспомню его фамилии, никак не может обойтись без того, чтобы, взошедши на кафедру, не
сделать гримасу, вот этак (
делает гримасу),и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ…
Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за
это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Городничий. Ничего, ничего. Другое дело, если бы вы из
этого публичное что-нибудь
сделали, но ведь
это дело семейственное.
Сделал мошенник,
сделал — побей бог его и на том и на
этом свете!