Неточные совпадения
— Auf, Kinder, auf!.. s’ist Zeit. Die Mutter ist schon im Saal, [Вставать,
дети, вставать!.. пора. Мать уже в зале (нем.).] — крикнул он добрым немецким голосом, потом подошел ко мне, сел у ног и достал из кармана табакерку. Я притворился, будто сплю. Карл Иваныч сначала понюхал, утер нос, щелкнул пальцами и тогда только принялся за меня. Он, посмеиваясь, начал щекотать мои пятки. — Nu, nun, Faulenzer! [Ну, ну, лентяй! (нем.).] —
говорил он.
— Ich danke, lieber [Благодарю, милый (нем.).] Карл Иваныч, — и, продолжая
говорить по-немецки, она спросила: — Хорошо ли спали
дети?
Войдя в кабинет с записками в руке и с приготовленной речью в голове, он намеревался красноречиво изложить перед папа все несправедливости, претерпенные им в нашем доме; но когда он начал
говорить тем же трогательным голосом и с теми же чувствительными интонациями, с которыми он обыкновенно диктовал нам, его красноречие подействовало сильнее всего на него самого; так что, дойдя до того места, в котором он
говорил: «как ни грустно мне будет расстаться с
детьми», он совсем сбился, голос его задрожал, и он принужден был достать из кармана клетчатый платок.
— Как ни
говорите, а мальчик до двенадцати и даже до четырнадцати лет все еще
ребенок; вот девочка — другое дело.
Когда княгиня выслушала стихи и осыпала сочинителя похвалами, бабушка смягчилась, стала
говорить с ней по-французски, перестала называть ее вы, моя милая и пригласила приехать к нам вечером со всеми
детьми, на что княгиня согласилась и, посидев еще немного, уехала.
Детей!
детей!» Я хотела было за вами бежать, да Иван Васильич остановил,
говорит: «Это хуже встревожит ее, лучше не надо».
Какое они имели право
говорить и плакать о ней? Некоторые из них,
говоря про нас, называли нас сиротами. Точно без них не знали, что
детей, у которых нет матери, называют этим именем! Им, верно, нравилось, что они первые дают нам его, точно так же, как обыкновенно торопятся только что вышедшую замуж девушку в первый раз назвать madame.
Было что-то оскорбительное в том, что он сказал: «вот это хорошо», как
говорят ребенку, когда он перестал капризничать, и еще более была оскорбительна та противоположность между ее виноватым и его самоуверенным тоном; и она на мгновенье почувствовала в себе поднимающееся желание борьбы; но, сделав усилие над собой, она подавила его и встретила Вронского так же весело.
— Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, — начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым
говорят дети, когда хотят, чтоб их похвалили. — Мы объяснились с ним нынче.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова (Тришке). А ты, скот, подойди поближе. Не
говорила ль я тебе, воровская харя, чтоб ты кафтан пустил шире.
Дитя, первое, растет; другое,
дитя и без узкого кафтана деликатного сложения. Скажи, болван, чем ты оправдаешься?
Столько вмещал он в себе крику, —
говорит по этому поводу летописец, — что от оного многие глуповцы и за себя и за
детей навсегда испугались".
И Левина поразило то спокойное, унылое недоверие, с которым
дети слушали эти слова матери. Они только были огорчены тем, что прекращена их занимательная игра, и не верили ни слову из того, что
говорила мать. Они и не могли верить, потому что не могли себе представить всего объема того, чем они пользуются, и потому не могли представить себе, что то, что они разрушают, есть то самое, чем они живут.
— Не могу сказать, чтоб я был вполне доволен им, — поднимая брови и открывая глаза, сказал Алексей Александрович. — И Ситников не доволен им. (Ситников был педагог, которому было поручено светское воспитание Сережи.) Как я
говорил вам, есть в нем какая-то холодность к тем самым главным вопросам, которые должны трогать душу всякого человека и всякого
ребенка, — начал излагать свои мысли Алексей Александрович, по единственному, кроме службы, интересовавшему его вопросу — воспитанию сына.
― Арсений доходит до крайности, я всегда
говорю, ― сказала жена. ― Если искать совершенства, то никогда не будешь доволен. И правду
говорит папа, что когда нас воспитывали, была одна крайность ― нас держали в антресолях, а родители жили в бельэтаже; теперь напротив ― родителей в чулан, а
детей в бельэтаж. Родители уж теперь не должны жить, а всё для
детей.