— Это, батюшка, еще очаковское куренье. Когда ваш покойный дедушка — царство небесное — под турку ходили, так оттуда еще привезли.
Вот уж последний кусочек остался, — прибавляла она со вздохом.
— Надеюсь, ты не будешь скучать у меня, мой дружок, — сказала бабушка, приподняв ее личико за подбородок, — прошу же веселиться и танцевать как можно больше.
Вот уж и есть одна дама и два кавалера, — прибавила она, обращаясь к г-же Валахиной и дотрагиваясь до меня рукою.
— Нет, позвольте, барин, чем-то вы заплатите? знаю я, как вы платите: Марье Васильевне
вот уж вы восьмой месяц двугривенный все платите, мне тоже уж, кажется, второй год, Петрушке…
Неточные совпадения
— А
вот изволите видеть: насчет мельницы, так мельник
уже два раза приходил ко мне отсрочки просить и Христом-богом божился, что денег у него нет… да он и теперь здесь: так не угодно ли вам будет самим с ним поговорить?
— Полноте, мой батюшка, не плачьте… простите меня, дуру… я виновата…
уж вы меня простите, мой голубчик…
вот вам.
Потом она приподнялась, моя голубушка, сделала
вот так ручки и вдруг заговорила, да таким голосом, что я и вспомнить не могу: «Матерь божия, не оставь их!..» Тут
уж боль подступила ей под самое сердце, по глазам видно было, что ужасно мучилась бедняжка; упала на подушки, ухватилась зубами за простыню; а слезы-то, мой батюшка, так и текут.
Ну
уж мне, старухе, давно бы пора сложить старые кости на покой; а то
вот до чего довелось дожить: старого барина — вашего дедушку, вечная память, князя Николая Михайловича, двух братьев, сестру Аннушку, всех схоронила, и все моложе меня были, мой батюшка, а
вот теперь, видно, за грехи мои, и ее пришлось пережить.
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом!
Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих пор еще не генералы.
Вот уже полтора месяца, как я в крепости N; Максим Максимыч ушел на охоту… я один; сижу у окна; серые тучи закрыли горы до подошвы; солнце сквозь туман кажется желтым пятном. Холодно; ветер свищет и колеблет ставни… Скучно! Стану продолжать свой журнал, прерванный столькими странными событиями.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да
вот тогда вы дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы
уже ровно было восемьсот.
Анна Андреевна. Мы теперь в Петербурге намерены жить. А здесь, признаюсь, такой воздух… деревенский
уж слишком!., признаюсь, большая неприятность…
Вот и муж мой… он там получит генеральский чин.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было
уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так
вот и тянет! В одном ухе так
вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Лука Лукич (про себя, в нерешимости).
Вот тебе раз!
Уж этого никак не предполагал. Брать или не брать?
Городничий. Не верьте, не верьте! Это такие лгуны… им
вот эдакой ребенок не поверит. Они
уж и по всему городу известны за лгунов. А насчет мошенничества, осмелюсь доложить: это такие мошенники, каких свет не производил.