Неточные совпадения
Так называемые верующие верят, что Христос — бог, второе лицо троицы, сошедшее на землю
для того, чтобы дать
людям пример жизни, и исполняют сложнейшие дела, нужные
для совершения таинств,
для постройки церквей,
для посылки миссионеров, учреждения монастырей, управления паствой, исправления веры, но одно маленькое обстоятельство они забывают —
делать то, что он сказал.
Одни пишут законы, другие прилагают их, третьи муштруют
людей, воспитывая в них привычки дисциплины, т. е. бессмысленного и безответного повиновения, четвертые эти самые вымуштрованные
люди —
делают всякого рода насилия, даже убивают
людей, не зная зачем и
для чего.
И
для меня стало очевидным, что, говоря: вам сказано: люби ближнего и ненавидь врага, а я говорю: люби врагов, Христос говорит о том, что все
люди приучены считать своими ближними
людей своего народа, а чужие народы считать врагами, и что он не велит этого
делать.
И точно, и по Матфею и по Луке вслед за этим правилом он говорит, что
для бога все равны, на всех светит одно солнце, на всех падает дождь; бог не
делает различия между народами и всем
делает равное добро; то же должны
делать и
люди для всех
людей без различия их народностей, а не так, как язычники, разделяющие себя на разные народы.
Опять вместо изречения туманного и неопределенного любомудрия выяснилось ясное, определенное и важное и исполнимое правило: не
делать различия между своим и чужим народом и не
делать всего того, что вытекает из этого различия: не враждовать с чужими народами, не воевать, не участвовать в войнах, не вооружаться
для войны, а ко всем
людям, какой бы они народности ни были, относиться так же, как мы относимся к своим.
Я представил себе, что всем нам и нашим детям с детства словом и примером внушается не то, что внушается теперь: что
человек должен соблюдать свое достоинство, отстаивать перед другими свои права (чего нельзя иначе
делать, как унижая и оскорбляя других), а внушается то, что ни один
человек не имеет никаких прав и не может быть ниже или выше другого; что ниже и позорнее всех только тот, который хочет стать выше других; что нет более унизительного
для человека состояния, как состояние гнева против другого
человека; что кажущееся мне ничтожество или безумие
человека не может оправдать мой гнев против него и мой раздор с ним.
Человеческой природе свойственно
делать то, что лучше. И всякое учение о жизни
людей есть только учение о том, что лучше
для людей. Если
людям показано, что им лучше
делать, то как же они могут говорить, что они желают
делать то, что лучше, но не могут?
Люди не могут
делать только то, что хуже, а не могут не
делать того, что лучше.
Догмат падения и искупления
человека заслонил от
людей самую важную и законную область деятельности
человека и исключил из всей области знания человеческого знание того, что должен
делать человек для того, чтобы ему самому быть счастливее и лучше.
Несколько веков ученые
люди западной малой части большого материка находились в повальном сумасшествии, воображая, что им принадлежит вечная блаженная жизнь, и занимались всякого рода элукубрациями о том, как, по каким законам наступит
для них эта жизнь, сами же ничего не
делали и не думали никогда ничего о том, как
сделать эту свою жизнь лучше.
Исполняй все
люди учение Христа, и было бы царство бога на земле; исполняй я один — я
сделаю самое лучшее
для всех и
для себя. Без исполнения учения Христа нет спасения.
Учение Христа, по церковным толкованиям, представляется как
для мирских
людей, так и
для монашествующих не учением о жизни — как
сделать ее лучше
для себя и
для других, а учением о том, во что надо верить светским
людям, чтобы, живя дурно, все-таки спастись на том свете, а
для монашествующих — тем, как
для себя
сделать эту жизнь еще хуже, чем она есть.
Учение Христа имеет глубокий метафизический смысл; учение Христа имеет общечеловеческий смысл; учение Христа имеет и самый простой, ясный, практический смысл
для жизни каждого отдельного
человека. Этот смысл можно выразить так: Христос учит
людей не
делать глупостей. В этом состоит самый простой, всем доступный смысл учения Христа.
Учение Христа о труде и плодах его выражено в рассказе о насыщении 5 и 7 тысяч двумя рыбами и пятью хлебами. Человечество будет иметь высшее доступное ему благо на земле, когда
люди не будут стараться поглотить и потребить всё каждый
для себя, но когда они будут
делать, как научил их Христос на берегу моря.
Но
люди делают свое положение сами
для себя,
для других и в особенности
для своих детей, и потому на вопросы: зачем вы собираете и сами собирались в миллионы войск, которыми вы убиваете и увечите друг друга? зачем вы тратили и тратите страшные силы людские, выражающиеся миллиардами, на постройку ненужных и вредных вам городов, зачем вы устраиваете свои игрушечные суды и посылаете
людей, которых считаете преступными, из Франции в Каэну, из России в Сибирь, из Англии в Австралию, когда вы сами знаете, что это бессмысленно? зачем вы оставляете любимое вами земледелие и трудитесь на фабриках и заводах, которые вы сами не любите? зачем воспитываете детей так, чтобы они продолжали эту не одобряемую вами жизнь? зачем вы всё это
делаете?
Считаете неразумным идти убивать турок или немцев — не ходите; считаете неразумным насилием отбирать труд бедных
людей для того, чтобы надевать цилиндр или затягиваться в корсет, или сооружать затрудняющую вас гостиную — не
делайте этого; считаете неразумным развращенных праздностью и вредным сообществом сажать в остроги, т. е. в самое вредное сообщество и самую полную праздность — не
делайте этого; считаете неразумным жить в зараженном городском воздухе, когда можете жить на чистом; считаете неразумным учить детей прежде и больше всего грамматикам мертвых языков, — не
делайте этого.
Я не могу желать и искать физической праздности и жирной жизни, разжигавшей во мне чрезмерную похоть; не могу искать тех разжигающих любовную похоть потех — романов, стихов, музыки, театров, балов, которые прежде представлялись мне не только не вредными, но очень высокими увеселениями; не могу оставлять своей жены, зная, что оставление ее есть первая ловушка
для меня,
для нее и
для других; не могу содействовать праздной и жирной жизни других
людей; не могу участвовать и устраивать тех похотливых увеселений, — романов, театров, опер, балов и т. п., — которые служат ловушкой
для меня и других
людей; не могу поощрять безбрачное житье
людей зрелых
для брака; не могу содействовать разлуке мужей с женами; не могу
делать различия между совокуплениями, называемыми браками и не называемыми так; не могу не считать священным и обязательным только то брачное соединение, в котором раз находится
человек.
Христос открыл мне, что третий соблазн, губящий мое благо, есть соблазн клятвы. Я не могу не верить в это и потому не могу уже, как я
делал это прежде, сам клясться кому-нибудь и в чем-нибудь и не могу уже, как я
делал это прежде, оправдывать себя в своей клятве тем, что в этом нет ничего дурного
для людей, что все
делают это, что это нужно
для государства, что мне или другим будет хуже, если я откажусь от этого требования. Я знаю теперь, что это есть зло
для меня и
для людей, и не могу
делать его.
Христос открыл мне, что четвертый соблазн, лишающий меня моего блага, есть противление злу насилием других
людей. Я не могу не верить, что это есть зло
для меня и других
людей, и поэтому не могу сознательно
делать его и не могу, как я
делал это прежде, оправдывать это зло тем, что оно нужно
для защиты меня и других
людей,
для защиты собственности моей и других
людей; не могу уже при первом напоминании о том, что я
делаю насилие, не отказаться от него и не прекратить его.
Я не могу участвовать во всех тех делах, которые основаны на различии государств — ни в таможнях или сборах пошлин, ни в приготовлении снарядов или оружия, ни в какой-либо деятельности
для вооружения, ни в военной службе, ни тем более в самой войне с другими народами, и не могу содействовать
людям, чтобы они
делали это.
Неточные совпадения
Степени знатности рассчитаю я по числу дел, которые большой господин
сделал для отечества, а не по числу дел, которые нахватал на себя из высокомерия; не по числу
людей, которые шатаются в его передней, а по числу
людей, довольных его поведением и делами.
Стародум. О! Когда же вы так ее любите, то должен я вас обрадовать. Я везу ее в Москву
для того, чтоб
сделать ее счастье. Мне представлен в женихи ее некто молодой
человек больших достоинств. За него ее и выдам.
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен был казаться
для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что
делают никуда негодившиеся
люди.
— Хорошо, — сказала она и, как только
человек вышел, трясущимися пальцами разорвала письмо. Пачка заклеенных в бандерольке неперегнутых ассигнаций выпала из него. Она высвободила письмо и стала читать с конца. «Я
сделал приготовления
для переезда, я приписываю значение исполнению моей просьбы», прочла она. Она пробежала дальше, назад, прочла всё и еще раз прочла письмо всё сначала. Когда она кончила, она почувствовала, что ей холодно и что над ней обрушилось такое страшное несчастие, какого она не ожидала.
— Простить я не могу, и не хочу, и считаю несправедливым. Я
для этой женщины
сделал всё, и она затоптала всё в грязь, которая ей свойственна. Я не злой
человек, я никогда никого не ненавидел, но ее я ненавижу всеми силами души и не могу даже простить ее, потому что слишком ненавижу за всё то зло, которое она
сделала мне! — проговорил он со слезами злобы в голосе.