Неточные совпадения
— Ах, оставьте, оставьте меня! — сказала она и, вернувшись
в спальню, села опять на то же место, где она говорила с мужем, сжав исхудавшие руки с кольцами, спускавшимися с костлявых пальцев, и принялась перебирать
в воспоминании весь бывший
разговор.
Маленький, желтый человечек
в очках, с узким лбом, на мгновение отвлекся от
разговора, чтобы поздороваться, и продолжал речь, не обращая внимания на Левина. Левин сел
в ожидании, когда уедет профессор, но скоро заинтересовался предметом
разговора.
Слушая
разговор брата с профессором, он замечал, что они связывали научные вопросы с задушевными, несколько раз почти подходили к этим вопросам, но каждый раз, как только они подходили близко к самому главному, как ему казалось, они тотчас же поспешно отдалялись и опять углублялись
в область тонких подразделений, оговорок, цитат, намеков, ссылок на авторитеты, и он с трудом понимал, о чем речь.
— Счет! — крикнул он и вышел
в соседнюю залу, где тотчас же встретил знакомого адъютанта и вступил с ним
в разговор об актрисе и ее содержателе. И тотчас же
в разговоре с адъютантом Облонский почувствовал облегчение и отдохновение от
разговора с Левиным, который вызывал его всегда на слишком большое умственное и душевное напряжение.
Появление Левина
в начале зимы, его частые посещения и явная любовь к Кити были поводом к первым серьезным
разговорам между родителями Кити о ее будущности и к спорам между князем и княгинею.
Левин хотел и не мог вступить
в общий
разговор; ежеминутно говоря себе: «теперь уйти», он не уходил, чего-то дожидаясь.
Разговор зашел о вертящихся столах и духах, и графиня Нордстон, верившая
в спиритизм, стала рассказывать чудеса, которые она видела.
«То и прелестно, — думал он, возвращаясь от Щербацких и вынося от них, как и всегда, приятное чувство чистоты и свежести, происходившее отчасти и оттого, что он не курил целый вечер, и вместе новое чувство умиления пред ее к себе любовью, — то и прелестно, что ничего не сказано ни мной, ни ею, но мы так понимали друг друга
в этом невидимом
разговоре взглядов и интонаций, что нынче яснее, чем когда-нибудь, она сказала мне, что любит.
— Вероятно, это вам очень наскучило, — сказал он, сейчас, на лету, подхватывая этот мяч кокетства, который она бросила ему. Но она, видимо, не хотела продолжать
разговора в этом тоне и обратилась к старой графине...
Облонский обедал дома;
разговор был общий, и жена говорила с ним, называя его «ты», чего прежде не было.
В отношениях мужа с женой оставалась та же отчужденность, но уже не было речи о разлуке, и Степан Аркадьич видел возможность объяснения и примирения.
— Она очень просила меня поехать к ней, — продолжала Анна, — и я рада повидать старушку и завтра поеду к ней. Однако, слава Богу, Стива долго остается у Долли
в кабинете, — прибавила Анна, переменяя
разговор и вставая, как показалось Кити, чем-то недовольная.
— Все или один?» И, не помогая мучившемуся юноше, с которым она танцовала,
в разговоре, нить которого он упустил и не мог поднять, и наружно подчиняясь весело-громким повелительным крикам Корсунского, то бросающего всех
в grand rond, [большой круг,] то
в chaîne, [цепь,] она наблюдала, и сердце ее сжималось больше и больше.
И с тем неуменьем, с тою нескладностью
разговора, которые так знал Константин, он, опять оглядывая всех, стал рассказывать брату историю Крицкого: как его выгнали из университета зa то, что он завел общество вспоможения бедным студентам и воскресные школы, и как потом он поступил
в народную школу учителем, и как его оттуда также выгнали, и как потом судили за что-то.
— Я не читал, — мрачно сказал Крицкий, очевидно не хотевший вступать
в разговор.
Сначала мешала возня и ходьба; потом, когда тронулся поезд, нельзя было не прислушаться к звукам; потом снег, бивший
в левое окно и налипавший на стекло, и вид закутанного, мимо прошедшего кондуктора, занесенного снегом, с одной стороны, и
разговоры о том, какая теперь страшная метель на дворе, развлекали ее внимание.
Хозяйка села за самовар и сняла перчатки. Передвигая стулья с помощью незаметных лакеев, общество разместилось, разделившись на две части, — у самовара с хозяйкой и на противоположном конце гостиной — около красивой жены посланника
в черном бархате и с черными резкими бровями.
Разговор в обоих центрах, как и всегда
в первые минуты, колебался, перебиваемый встречами, приветствиями, предложением чая, как бы отыскивая, на чем остановиться.
Этот
разговор поддержался, так как говорилось намеками именно о том, чего нельзя было говорить
в этой гостиной, то есть об отношениях Тушкевича к хозяйке.
Каждый имел что сказать
в осуждение и осмеяние несчастной Мальтищевой, и
разговор весело затрещал, как разгоревшийся костер.
Но не одни эти дамы, почти все, бывшие
в гостиной, даже княгиня Мягкая и сама Бетси, по нескольку раз взглядывали на удалившихся от общего кружка, как будто это мешало им. Только один Алексей Александрович ни разу не взглянул
в ту сторону и не был отвлечен от интереса начатого
разговора.
— О, да! — сказала Анна, сияя улыбкой счастья и не понимая ни одного слова из того, что говорила ей Бетси. Она перешла к большому столу и приняла участие
в общем
разговоре.
— Я хочу предостеречь тебя
в том, — сказал он тихим голосом, — что по неосмотрительности и легкомыслию ты можешь подать
в свете повод говорить о тебе. Твой слишком оживленный
разговор сегодня с графом Вронским (он твердо и с спокойною расстановкой выговорил это имя) обратил на себя внимание.
— Смотри не опоздай — сказал только Яшвин, и, чтобы переменить
разговор: — Что мой саврасый, служит хорошо? — спросил он, глядя
в окно, про коренного, которого он продал.
Он приехал к Брянскому, пробыл у него пять минут и поскакал назад. Эта быстрая езда успокоила его. Всё тяжелое, что было
в его отношениях к Анне, вся неопределенность, оставшаяся после их
разговора, всё выскочило из его головы; он с наслаждением и волнением думал теперь о скачке, о том, что он всё-таки поспеет, и изредка ожидание счастья свидания нынешней ночи вспыхивало ярким светом
в его воображении.
Всё это она говорила весело, быстро и с особенным блеском
в глазах; но Алексей Александрович теперь не приписывал этому тону ее никакого значения. Он слышал только ее слова и придавал им только тот прямой смысл, который они имели. И он отвечал ей просто, хотя и шутливо. Во всем
разговоре этом не было ничего особенного, но никогда после без мучительной боли стыда Анна не могла вспомнить всей этой короткой сцены.
Но
в это время пускали ездоков, и все
разговоры прекратились. Алексей Александрович тоже замолк, и все поднялись и обратились к реке. Алексей Александрович не интересовался скачками и потому не глядел на скакавших, а рассеянно стал обводить зрителей усталыми глазами. Взгляд его остановился на Анне.
Сергей Иванович внимательно слушал, расспрашивал и, возбуждаемый новым слушателем, разговорился и высказал несколько метких и веских замечаний, почтительно оцененных молодым доктором, и пришел
в свое, знакомое брату, оживленное состояние духа,
в которое он обыкновенно приходил после блестящего и оживленного
разговора.
Левин подошел к брату. Ничего не ловилось, но Сергей Иванович не скучал и казался
в самом веселом расположении духа. Левин видел, что, раззадоренный
разговором с доктором, он хотел поговорить. Левину же, напротив, хотелось скорее домой, чтобы распорядиться о вызове косцов к завтрему и решить сомнение насчет покоса, которое сильно занимало его.
Личное дело, занимавшее Левина во время
разговора его с братом, было следующее:
в прошлом году, приехав однажды на покос и рассердившись на приказчика, Левин употребил свое средство успокоения — взял у мужика косу и стал косить.
— Что? о вчерашнем
разговоре? — сказал Левин, блаженно щурясь и отдуваясь после оконченного обеда и решительно не
в силах вспомнить, какой это был вчерашний
разговор.
Дарья Александровна
в своих задушевных, философских
разговорах с сестрой, матерью, друзьями очень часто удивляла их своим вольнодумством относительно религии.
— Право? — сказал он, вспыхнув, и тотчас же, чтобы переменить
разговор, сказал: — Так прислать вам двух коров? Если вы хотите считаться, то извольте заплатить мне по пяти рублей
в месяц, если вам не совестно.
И Левин, чтобы только отвлечь
разговор, изложил Дарье Александровне теорию молочного хозяйства, состоящую
в том, что корова есть только машина для переработки корма
в молоко, и т. д.
Действительно, за чаем, который им принесли на столике — подносе
в прохладную маленькую гостиную, между двумя женщинами завязался a cosy chat, какой и обещала княгиня Тверская до приезда гостей. Они пересуживали тех, кого ожидали, и
разговор остановился на Лизе Меркаловой.
— Вот это лучшая манера, — вмешался
в разговор Стремов.
Всё это было прекрасно, но Вронский знал, что
в этом грязном деле,
в котором он хотя и принял участие только тем, что взял на словах ручательство зa Веневского, ему необходимо иметь эти 2500, чтоб их бросить мошеннику и не иметь с ним более никаких
разговоров.
Вечером, за чаем,
в присутствии двух помещиков, приехавших по каким-то делам опеки, завязался тот самый интересный
разговор, какого и ожидал Левин.
Но хозяйка, казалось, не замечала этого и нарочно втягивала ее
в разговор.
— Вы говорите, — продолжала хозяйка начатый
разговор, — что мужа не может интересовать всё русское. Напротив, он весел бывает за границей, но никогда так, как здесь. Здесь он чувствует себя
в своей сфере. Ему столько дела, и он имеет дар всем интересоваться. Ах, вы не были
в нашей школе?
— Нет, я благодарю, я не хочу больше чаю, — сказал Левин и, чувствуя, что он делает неучтивость, но не
в силах более продолжать этот
разговор, краснея встал.
— Я пожалуюсь? Да ни за что
в свете!
Разговоры такие пойдут, что и не рад жалобе! Вот на заводе — взяли задатки, ушли. Что ж мировой судья? Оправдал. Только и держится всё волостным судом да старшиной. Этот отпорет его по старинному. А не будь этого — бросай всё! Беги на край света!
И
в самом приятном расположении духа Свияжский встал и отошел, видимо, предполагая, что
разговор окончен на том самом месте, где Левину казалось, что он только начинается.
Левин видел, что так и не найдет он связи жизни этого человека с его мыслями. Очевидно, ему совершенно было всё равно, к чему приведет его рассуждение; ему нужен был только процесс рассуждения. И ему неприятно было, когда процесс рассуждения заводил его
в тупой переулок. Этого только он не любил и избегал, переводя
разговор на что-нибудь приятно-веселое.
Оставшись
в отведенной комнате, лежа на пружинном тюфяке, подкидывавшем неожиданно при каждом движении его руки и ноги, Левин долго не спал. Ни один
разговор со Свияжским, хотя и много умного было сказано им, не интересовал Левина; но доводы помещика требовали обсуждения. Левин невольно вспомнил все его слова и поправлял
в своем воображении то, что он отвечал ему.
Разговоры с мужиками
в дальней деревне показывали, что они начинали привыкать к своим отношениям.
— Ведь он уж стар был, — сказал он и переменил
разговор. — Да, вот поживу у тебя месяц, два, а потом
в Москву. Ты знаешь, мне Мягков обещал место, и я поступаю на службу. Теперь я устрою свою жизнь совсем иначе, — продолжал он. — Ты знаешь, я удалил эту женщину.
Мужчины стояли около пахучих водок и эакусок, и
разговор об обрусении Польши между Сергеем Иванычем Кознышевым, Карениным и Песцовым затихал
в ожидании обеда.
— Да, вот это самое лучшее средство! — сказал он, прожевывая сыр и наливая какую-то особенного сорта водку
в подставленную рюмку.
Разговор действительно прекратился на шутке.
— Я видел, что вы были
в нерешительности насчет меня, — добродушно улыбаясь сказал Левин, — но я поторопился начать умный
разговор, чтобы загладить свой полушубок.
При пилюлях Сергея Ивановича все засмеялись, и
в особенности громко и весело Туровцын, дождавшийся наконец того смешного, чего он только и ждал, слушая
разговор. Степан Аркадьич не ошибся, пригласив Песцова. С Песцовым
разговор умный не мог умолкнуть ни на минуту. Только что Сергей Иванович заключил
разговор своей шуткой, Песцов тотчас поднял новый.
— Если хорошенько разобрать историю этой девушки, то вы найдете, что эта девушка бросила семью, или свою, или сестрину, где бы она могла иметь женское дело, — неожиданно вступая
в разговор, сказала с раздражительностью Дарья Александровна, вероятно догадываясь, какую девушку имел
в виду Степан Аркадьич.