Неточные совпадения
Вот вы теперь в деревню уехали: авось,
мол, там меня
не достанут!
И когда вы это выговорите и
не поперхнетесь, тогда
смело велите закладывать лошадей и катите опять в Петербург.
Не я один, но и граф Твэрдоонто это
заметил."Когда я был у кормила, — говорил он мне, — то покуда
не издавал циркуляров об голоде — все по горло были сыты; но однажды нелегкая дернула меня сделать зависящее по сему предмету распоряжение — изо всех углов так и полезло! У самого последнего мужика в брюхе пусто стало!"
Вон Франция намеднись какой-то дрянной Тунисишко захватила, а сколько из этого разговоров вышло? А отчего? Оттого, голубушка, что
не успели еще люди порядком наметиться, как кругом уж галденье пошло. Одни говорят: нужно взять! другие —
не нужно брать! А кабы они чередом наметились да потихоньку дельце обделали: вот,
мол, вам в день ангела… с нами бог! — у кого же бы повернулся язык супротивное слово сказать?!
И
заметьте, что я ни одним словом об"таксе"
не намекнул.
Ежели ваш урядник обратится к вам с просьбой:"вместо того, чтобы молочными-то скопами заниматься, вы бы, сударыня, хоть одного потрясателя мне изловить пособили!", то
смело отвечайте ему:"мы с вами в совершенно различных сферах работаем; вы — обязываетесь хватать и ловить, я обязываюсь о преуспеянии молочного хозяйства заботиться;
не будем друг другу мешать, а останемся каждый при своем!"
Однако ж, кажется, я увлекся в политико-экономическую сферу, которая в письмах к родственникам неуместна… Что делать! такова уж слабость моя! Сколько раз я сам себе говорил: надо построже за собой смотреть! Ну, и смотришь, да проку как-то мало из этого самонаблюдения выходит. Стар я и болтлив становлюсь. Да и старинные предания в свежей памяти, так что хоть и знаешь, что нынче свободно, а все как будто
не верится. Вот и стараешься болтовней след
замести.
Нет, ради бога,
не смешивайте вероломного корифейства Пафнутьевых с тою гнетущею подавленностью, которую вы, от времени до времени,
замечаете в обществе! Примиритесь с последнею и опасайтесь первого.
Призналась, что в повара Тимофея двадцать лет сряду была влюблена, но все
не смела, а когда волю объявили, тогда осмелилась.
И что же потом оказалось? — что накрыли-то
не настоящие накрыватели, а шутники из"Союза Недремлющих Лоботрясов", которые ехали по дороге в трактир"Самарканд"да и надумали: пугнем-ка,
мол, Пафнутьевых!
Заметьте, что никто в целом мире
не только земцам, но и никому
не воспрещал петь"страх врагам".
И что он ни скажет в ответ, я должен выполнить без ропота,
не потому, что нахожусь у него в плену (этого я и допустить
не смею), потому, что у него пупок — как кубок, а груди — как два белых козленка.
Даже свои собственные карманы выворачивает, сапоги вызывается с себя снять: вот,
мол, как должен поступать всякий, кто за себя
не боится!
Заметьте раз навсегда: когда кличут клич, то всегда из нор выползают только те Ивановы, которые нужны, а те, которые
не нужны — остаются в норах и трепещут.
В случае же раскаяния, обещал ее поддержать, а имеющего родиться сына (он даже помыслить
не смел, чтоб от него могла родиться дочь — "разве бабу-ягу родите!", прибавлял он шутливо) куда следует определить.
— Павлуша, покаместь, еще благороден."Индюшкины"поручики и на него налетели: и ты, дескать, должен содействовать! Однако он уклонился. Только вместо того, чтоб умненько:
мол, и без того верной службой всемерно и неуклонно содействую — а он так-таки прямо: я, господа, марать себя
не желаю! Теперь вот я и боюсь, что эти балбесы, вместе с Семеном Григорьичем, его подкузьмят.
— Ничего тут внезапного нет. Это нынче всем известно. И Andre мне тоже сказывал. Надо, говорит, на войне генералам вперед идти, а куда идти — они
не знают. Вот это нынче и
заметили. И велели во всех войсках географию подучить.
— Да, бывало и это, а все-таки… Нынче, разумеется, извозчичьих лошадей
не разнуздывают, а вместо того ведут разговоры о том, как бы кого прищемить… Эй, господа! отупеете вы от этих разговоров! право, и
не заметите, как отупеете! Ни поэзии, ни искусства, ни даже радости — ничего у вас нет! Встретишься с вами — именно точно в управу благочиния попадешь!
И вновь повторил, что война ведется только против неблагонадежных элементов, а против благонадежных
не ведется. И притом ведется с прискорбием, потому что грустная необходимость заставляет. Когда же я попросил его пояснить, что он разумеет под выражением"неблагонадежные элементы", то он и на эту просьбу снизошел и с большою готовностью начал пояснять и перечислять. Уж он пояснял-пояснял, перечислял-перечислял — чуть было всю Россию
не завинил! Так что я, наконец, испугался и
заметил ему...
Ах, тетенька! Какими только недугами этот человек
не был одержим в течение своей многомятежной жизни! И
заметьте, все недугами
не русскими и даже
не европейскими, а завезенными из Нового Света: перувианскими, бразильскими, парагвайскими!
Обмениваясь мыслями, мы и
не заметили, как нас застиг вечер. А бабенькина тень невидимо реяла над нами, как бы говоря: дорожите"сведущими людьми"! ибо это единственный веселый оазис на унылом фоне вашей жизни, которая все более и более выказывает наклонность отожествиться с управой благочиния!
То есть надо раз навсегда сказать себе, что ежели возвышенное чувство кажется нам смешным, то это совсем
не значит, что оно в самом деле смешно, а значит только, что в него лицемерно вырядился какой-нибудь негодяй, которому необходимо
замести свои следы.
В тот свайно-доисторический период, когда она наугад ловила слова,
не зная, как с ними поступить; когда"но"
не значило"но", когда дважды два равнялось стеариновой свечке, когда существовала темная ясность и многословная краткость, и когда люди начинали обмен мыслей словами:"
Смею ли присовокупить?"Вот к этому-то свайному периоду мы теперь постепенно и возвращаемся, и
не только
не стыдимся этого, но, напротив, изо всех сил стараемся, при помощи тиснения, непререкаемо засвидетельствовать пред потомством, что отсутствие благородных мыслей, независимо от нравственного одичания, сопровождается и безграмотностью.
Вопросительный знак
не смеет выскочить там, где слышится утверждение; слова вроде «искоренить», «истребить» —
не смеют затесаться там, где
не может быть речи ни об искоренении, ни об истреблении.
И в то же время
не смеет формулировать действительные свои побуждения, ибо сама трусит перед их сермяжным паскудством.
За табльдотом мы познакомились. Оказалось, что он помпадур, и что у него есть"вверенный ему край", в котором он наступает на закон. Нигде в другом месте —
не то что за границей, а даже в отечестве — он, милая тетенька, наступать на закон
не смеет (составят протокол и отошлют к мировому), а въедет в пределы"вверенного ему края" — и наступает безвозбранно. И, должно быть, это занятие очень достолюбезное, потому что за границей он страшно по нем тосковал, хотя всех уверял, что тоскует по родине.
Меня даже передернуло при этих словах. Ах, тетенька! двадцать лет сряду только их и слышишь! Только что начнешь забываться под журчание мудрецов, только что скажешь себе: чем же
не жизнь! — и вдруг опять эти слова. И добро бы серьезное содержание в них вкладывалось: вот,
мол, потому-то и потому-то; с одной стороны, с точки зрения экономической, с другой — с точки зрения юридической; а вот,
мол, и средства для исцеления от недуга… Так нет же!"
не бывало хуже" — только и всего!
— И все-таки объясниться
не лишнее, — упорствовал я. — Вот ты говоришь: хуже
не бывало! — а сам между тем живешь да поживаешь! Это тебе
заметить могут. Недаром с Москвы благонамеренные голоса несутся: зачем,
мол, цензура преграды"им"ставит! пускай на свободе объяснятся!
— Дай срок, все в своем месте объясню. Так вот, говорю: вопрос, которая манера лучше, выдвинулся
не со вчерашнего дня. Всегда были теоретики и практики, и всегда шел между ними спор, как пристойнее жизнь прожить: ничего
не совершив, но в то же время удержав за собой право сказать: по крайней мере, я навозной жижи
не хлебнул! или же, погрузившись по уши в золото, в виде награды сознавать, что вот,
мол, и я свою капельку в сосуд преуспеянья пролил…
Завязали, ничем
не обеспечили, да и бросили: пускай,
мол, благодарные потомки как знают, так и развязывают.