Неточные совпадения
Рассмотреть
в подробности этих алчущих наживы, вечно хватающих и все-таки живущих со
дня на
день людей; определить резон, на основании которого они находят возможным существовать, а затем,
в этой бесшабашной массе, отыскать, если возможно, и человека, который имеет понятие о «собственных средствах», который помнит
свой вчерашний
день и знает наверное, что у него будет и завтрашний
день.
— Потому что, по мнению моему, только то общество можно назвать благоустроенным, где всякий к
своему делу определен. Так, например: ежели
в расписании сказано, что такой-то должен получать дани, — тот пусть и получает; а ежели про кого сказано, что такой-то обязывается уплачивать дани, — тот пусть уплачивает. А не наоборот.
Пускай немецкие динстманы носят кутузку
в сердце
своем, а наши, имея
в оной жительство, пусть говорят: ах, чтоб ей ни
дна ни покрышки!
Правда, что
в"
своем месте"вы каждый
день гуляете по одному и тому же саду, любуетесь одними и теми же полями, и вам это не надоедает.
Откровенно говоря, я думаю, что слова эти даже не представляют для западного человека интереса новизны. Несомненно, что и он
в свое время прошел сквозь все эти"слова", но только позабылих. И «неотносящиеся
дела» у него были, и «тоска» была, и Тяпкин-Ляпкин,
в качестве козла отпущения, был, и многое другое, чем мы мним его удивить. Все было, но все позабылось, сделалось ненужным…
Сказано — сделано. Не откладывая
дела в дальний ящик, я сейчас же отправился
в гостиницу и предварил графа о
своих намерениях следующим письмом...
Граф (вновь смешивает прошедшее с настоящим).Много у нас этих ахиллесовых пят, mon cher monsieur de Podkhalimoff! и ежели ближе всмотреться
в наше положение… ah, mais vraiment ce n'est pas du tout si trou-la-la qu'on se plait a le dire! [ах, но по-настоящому это совсем не такие пустяки, как об этом любят говорить!] Сегодня, например, призываю я
своего делопроизводителя (вновь внезапно вспоминает, что он уже не при
делах)…тьфу!
По-видимому, ЛабулИ намеревался излиться передо мной
в жалобах по поводу Шамбора,
в смысле смоковницы, но шампанское уже сделало
свое дело: собеседник мой окончательно размяк. Он опять взял опорожненную бутылку и посмотрел на свет, но уже не смог сказать: пусто! а как сноп грохнулся
в кресло и моментально заснул. Увидевши это, я пошевелил мозгами, и
в уме моем столь же моментально созрела идея: уйду-ка я за добрЮ-ума из отеля, и ежели меня остановят, то скажу, что по счету сполна заплатит ЛабулИ.
В этих приютах останавливались по большей части иногородные купцы, приезжавшие
в Москву по
делам, с
своей квашеной капустой, с соленой рыбой, огурцами и прочей соленой и копченой снедью, ничего не требуя от гостиницы, кроме самовара, и ни за что не платя, кроме как за"тепло".
Разумеется, на суде будут вызваны эксперты, которые,
в свою очередь, станут приводить доводы pro и contra; [за и против] потом то же самое будут развивать
в своих речах адвокаты Балалайкин и Подседалищников; потом вступятся
в это
дело газеты.
И хотя на другой
день в газетах было объявлено, что эти завтраки не имели политического характера, но буржуа только хитро подмигивает, читая эти толкования, и, потирая руки, говорит: «Вот увидите, что через год у нас будут рябчики! будут!» И затем,
в тайне сердца
своего, присовокупляет: «И, может быть, благодаря усердию республиканской дипломатии возвратятся под сень трехцветного знамени и страсбургские пироги».
В деле религии он заявляет претензию, чтоб бог, без всяких с его стороны усилий, motu proprio [по собственному почину] посылал ангелов
своих для охраны его.
В деле публицистики он любит газетные строчки,
в которых коротенько излагается, с кем завтракал накануне Гамбетта, какие титулованные особы удостоили
своим посещением Париж, и приходит
в восторг, когда при этом ему докладывают, что сам Бисмарк,
в интимном разговоре с Подхалимовым, нашел Францию достойною участвовать
в концерте европейских держав.
Сначала буржуа поручил это
дело своему министру Фрейсинэ, а когда последний оказался чересчур податливым, то уволил его
в отставку и ту же задачу возложил на министра Ферри.
В первой половине прошлого столетия они сделали
свое дело, ознаменовав начало умственного возрождения и дав миру Вольтеров, Дидро, Гольбахов и проч.
— По случаю
дня ангела-с. Хоть и
в иностранных землях находимся, а все же честь честью надо ангелу
своему порадоваться.
В русском ресторане-с.
Целых два
дня я бился, упорствуя
в своей решимости, и скажу прямо: это были одни из мучительнейших
дней своей жизни.
Хуже всего то, что, наслушавшись этих приглашений, а еще больше насмотревшись на их осуществление, и сам мало-помалу привыкаешь к ним. Сначала скажешь себе: а что,
в самом
деле, ведь нельзя же
в благоустроенном обществе без сердцеведцев! Ведь это
в своем роде необходимость… печальная, но все-таки необходимость! А потом, помаленьку да полегоньку, и
свое собственное сердце начнешь с таким расчетом располагать, чтоб оно во всякое время представляло открытую книгу: смотри и читай!
—
В первое время, когда мы сняли наше заведение, это было очень тяжело, — добавила она, — я, впрочем, довольно скоро привыкла, но мой бедный муж чуть с ума не сошел. Однако теперь все пришло
в порядок. Всякий
день мы видим во сне каждый
свою свинью, и это уж не смущает нас.
Из дальнейших расспросов оказалось, что
в этом
деле заинтересован,
в качестве мецената, капиталист Губошлепов, который, на приведение его
в ясность, пожертвовал миллион рублей. Из них по пяти тысяч выдал каждому статистику вперед, а остальные девятьсот девяносто тысяч спрятал
в свой письменный стол и запер на ключ, сказав...
Затем они подробно изложили мне план работ. Прежде всего они приступили к исследованию Парижа по сю сторону Сены,
разделив ее на две равные половины. Вставши рано утром, каждый отправляется
в свою сторону и наблюдает, а около двух часов они сходятся
в русском ресторане и уже совместно наблюдают за стеною Комической Оперы. Потом опять расходятся и поздно ночью, возвратись домой, проверяют друг друга.
Дело в том, что история дает приют
в недрах
своих не только прогрессивному нарастанию правды и света, но и необычайной живучести лжи и тьмы. Правда и ложь живут одновременно и рядом, но при этом первая является нарождающеюся и слабо защищенною, тогда как вторая представляет собой крепкое место, снабженное всеми средствами самозащиты. Легко понять, какого рода результаты могут произойти из подобного взаимного отношения сторон.
Ненавидят завтрашний
день, потому что тайна, которую он хранит
в недрах
своих, мешает им бездумно предаться удовлетворению инстинктов человеконенавистничества; ненавидят
своих собственных детей, потому что видят
в них пособников и соучастников завтрашнего
дня.
Прежде он ездил
в третьем классе и комкал
свои пожитки
в узел; нынче он
в первом классе едет, и
в руках его блестит лакированный мешок; прежде он умывался только через
день; нынче он даже поясницу каждодневно моет казанским мылом.
Неточные совпадения
— Нет. Он
в своей каморочке // Шесть
дней лежал безвыходно, // Потом ушел
в леса, // Так пел, так плакал дедушка, // Что лес стонал! А осенью // Ушел на покаяние //
В Песочный монастырь.
Краса и гордость русская, // Белели церкви Божии // По горкам, по холмам, // И с ними
в славе спорили // Дворянские дома. // Дома с оранжереями, // С китайскими беседками // И с английскими парками; // На каждом флаг играл, // Играл-манил приветливо, // Гостеприимство русское // И ласку обещал. // Французу не привидится // Во сне, какие праздники, // Не
день, не два — по месяцу // Мы задавали тут. //
Свои индейки жирные, //
Свои наливки сочные, //
Свои актеры, музыка, // Прислуги — целый полк!
Гласит // Та грамота: «Татарину // Оболту Оболдуеву // Дано суконце доброе, // Ценою
в два рубля: // Волками и лисицами // Он тешил государыню, //
В день царских именин // Спускал медведя дикого // С
своим, и Оболдуева // Медведь тот ободрал…» // Ну, поняли, любезные?» // — Как не понять!
Правдин. Если вы приказываете. (Читает.) «Любезная племянница!
Дела мои принудили меня жить несколько лет
в разлуке с моими ближними; а дальность лишила меня удовольствия иметь о вас известии. Я теперь
в Москве, прожив несколько лет
в Сибири. Я могу служить примером, что трудами и честностию состояние
свое сделать можно. Сими средствами, с помощию счастия, нажил я десять тысяч рублей доходу…»
Я хотел бы, например, чтоб при воспитании сына знатного господина наставник его всякий
день разогнул ему Историю и указал ему
в ней два места:
в одном, как великие люди способствовали благу
своего отечества;
в другом, как вельможа недостойный, употребивший во зло
свою доверенность и силу, с высоты пышной
своей знатности низвергся
в бездну презрения и поношения.