Неточные совпадения
Ужели, вещал я сам себе, природа толико скупа
была к своим чадам, что от блудящего невинно сокрыла
истину навеки?
Кто мир нравственный уподобил колесу, тот, сказав великую
истину, не иное что, может
быть, сделал, как взглянул на круглый образ земли и других великих в пространстве носящихся тел, изрек только то, что зрел.
Разверни новейшие таинственные творения, возмнишь быти во времена схоластики и словопрений, когда о речениях заботился разум человеческий, не мысля о том,
был ли в речении смысл; когда задачею любомудрия почиталося и на решение исследователей
истины отдавали вопрос, сколько на игольном острии может уместиться душ.
Если потомкам нашим предлежит заблуждение, если, оставя естественность, гоняться
будут за мечтаниями, то весьма полезной бы
был труд писателя, показавшего нам из прежних деяний шествие разума человеческого, когда, сотрясший мглу предубеждений, он начал преследовать
истину до выспренностей ее и когда, утомленный, так сказать, своим бодрствованием, растлевать начинал паки свои силы, томиться и ниспускаться в туманы предрассудков и суеверия.
Труд сего писателя бесполезен не
будет, ибо, обнажая шествие наших мыслей к
истине и заблуждению, устранит хотя некоторых от пагубныя стези и заградит полет невежества; блажен писатель, если творением своим мог просветить хотя единого, блажен, если в едином хотя сердце посеял добродетель.
Трудитеся разумом, упражняяся в чтении, размышлении, разыскании
истины или происшествий; и разум управлять
будет вашею волею и страстьми.
Если же наикраснейшими деяниями жизни прикрывать
будете коварство, ложь, вероломство, сребролюбие, гордость, любомщение, зверство, — то хотя ослепите современников ваших блеском ясной наружности, хотя не найдете никого столь любящего вас, да представит вам зерцало
истины, не мните, однако же, затмить взоры прозорливости.
Просвещенным вашим разумам
истины сии не могут
быть непонятны, но деяния ваши в исполнении сих
истин препинаемы, сказали уже мы, предрассуждением и корыстию.
Правительство да
будет истинно, вожди его нелицемерны; тогда все плевелы, тогда все изблевания смрадность свою возвратят на извергателя их; а
истина пребудет всегда чиста и беловидна.
Кто возмущает словом (да назовем так в угодность власти все твердые размышления, на
истине основанные, власти противные),
есть такой же безумец, как и хулу глаголяй на бога.
Когда все
будет в порядке, когда решения всегда
будут в законе, когда закон основан
будет на
истине и заклеплется удручение, тогда разве, тогда личность может сделать разврат.
Если свободно всякому мыслить и мысли свои объявлять всем беспрекословно, то естественно, что все, что
будет придумано, изобретено, то
будет известно; великое
будет велико,
истина не затмится.
Но если бы во дни просвещения возмнили книги, учащие гаданию или суеверие проповедующие, запрещать или жечь, не смешно ли бы
было, чтобы
истина приняла жезл гонения на суеверие? чтоб
истина искала на поражение заблуждения опоры власти и меча, когда вид ее один
есть наижесточайший бич на заблуждение?
Но запрещать писания и обнародованное хотеть истребить не
есть защищать богов, но бояться
истины свидетельствования».
Логика научила его рассуждать; математика — верные делать заключения и убеждаться единою очевидностию; метафизика преподала ему гадательные
истины, ведущие часто к заблуждению; физика и химия, к коим, может
быть, ради изящности силы воображения прилежал отлично, ввели его в жертвенник природы и открыли ему ее таинства; металлургия и минералогия, яко последственницы предыдущих, привлекли на себя его внимание; и деятельно хотел Ломоносов познать правила, в оных науках руководствующие.
И если бы можно
было без уязвления
истины и потомства, простил бы я то тебе ради признательныя твоея души ко благодеяниям.
Чужды раболепствования не токмо в том, что благоговение наше возбуждать может, но даже и в люблении нашем, мы, отдавая справедливость великому мужу, не возмним быти ему богом всезиждущим, не посвятим его истуканом на поклонение обществу и не
будем пособниками в укоренении какого-либо предрассуждения или ложного заключения.
Истина есть высшее для нас божество, и если бы всесильный восхотел изменить ее образ, являяся не в ней, лице наше
будет от него отвращенно.
Следуя
истине, не
будем в Ломоносове искать великого дееписателя, не сравним его с Тацитом, Реналем или Робертсоном, не поставим его на степени Маркграфа или Ридигера, зане упражнялся в химии.
Если сия наука
была ему любезна, если многие дни жития своего провел он в исследовании
истин естественности, но шествие его
было шествие последователя.
Неточные совпадения
— Послали в Клин нарочного, // Всю
истину доведали, — // Филиппушку спасли. // Елена Александровна // Ко мне его, голубчика, // Сама — дай Бог ей счастие! // За ручку подвела. // Добра
была, умна
была,
Стародум. А! Сколь великой душе надобно
быть в государе, чтоб стать на стезю
истины и никогда с нее не совращаться! Сколько сетей расставлено к уловлению души человека, имеющего в руках своих судьбу себе подобных! И во-первых, толпа скаредных льстецов…
Правдин. Вы говорите
истину. Прямое достоинство в человеке
есть душа…
Очевидно, стало
быть, что Беневоленский
был не столько честолюбец, сколько добросердечный доктринер, [Доктринер — начетчик, человек, придерживающийся заучен — ных, оторванных от жизни
истин, принятых правил.] которому казалось предосудительным даже утереть себе нос, если в законах не формулировано ясно, что «всякий имеющий надобность утереть свой нос — да утрет».
Положа руку на сердце, я утверждаю, что подобное извращение глуповских обычаев
было бы не только не полезно, но даже положительно неприятно. И причина тому очень проста: рассказ летописца в этом виде оказался бы несогласным с
истиною.