Начались подвохи и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков оставался нем как рыба и на все увещания ограничивался тем, что трясся всем телом. Пробовали споить его, но он, не отказываясь от водки, только потел, а секрета не выдавал. Находившиеся у него в ученье мальчики могли сообщить одно: что действительно приходил
однажды ночью полицейский солдат, взял хозяина, который через час возвратился с узелком, заперся в мастерской и с тех пор затосковал.
Фенечка, в особенности, до того с ним освоилась, что
однажды ночью велела разбудить его: с Митей сделались судороги; и он пришел и, по обыкновению полушутя, полузевая, просидел у ней часа два и помог ребенку.
Неточные совпадения
Достоверные свидетели сказывали, что
однажды, в третьем часу
ночи, видели, как Байбаков, весь бледный и испуганный, вышел из квартиры градоначальника и бережно нес что-то обернутое в салфетке.
А именно:
однажды Микаладзе забрался
ночью к жене местного казначея, но едва успел отрешиться от уз (так называет летописец мундир), как был застигнут врасплох ревнивцем мужем.
Его волновал вопрос: почему он не может испытать ощущений Варвары? Почему не может перенести в себя радость женщины, — радость, которой он же насытил ее? Гордясь тем, что вызвал такую любовь, Самгин находил, что
ночами он получает за это меньше, чем заслужил.
Однажды он сказал Варваре:
Полураздетый, он стал раздеваться на
ночь с тем чувством, которое
однажды испытал в кабинете доктора, опасаясь, что доктор найдет у него серьезную болезнь.
— Нет, вам не угодно, чтоб я его принимал, я и отказываю, — сказал Ватутин. — Он
однажды пришел ко мне с охоты
ночью и попросил кушать: сутки не кушал, — сказал Тит Никоныч, обращаясь к Райскому, — я накормил его, и мы приятно провели время…