«
Умер у нас полковник, — говорил актер, — полковников было у нас много; я думал, что сделают кого-нибудь из них, и желал того; но у какой-то прелестницы был двоюродный брат, глупый и надменный повеса, который служил только шесть месяцев, и его сделали моим командиром. Я не стерпел этого и вышел в отставку».
Неточные совпадения
— Взял нищую с дороги, не дал с голоду
умереть да еще жалованье положил, бесстыдник этакой!
У самого дочка есть: лучше бы дочке что-нибудь скопил! — ворчала она себе под нос.
— Лермонтов тоже
умер, — отвечал Калинович, — но если б был и жив, я не знаю, что бы было. В том, что он написал, видно только, что он, безусловно, подражал Пушкину, проводил байронизм несколько на военный лад и, наконец, целиком заимствовал
у Шиллера в одухотворениях стихий.
— Сколько я себя ни помню, — продолжал он, обращаясь больше к Настеньке, — я живу на чужих хлебах,
у благодетеля (на последнем слове Калинович сделал ударение),
у благодетеля, — повторил он с гримасою, — который разорил моего отца, и когда тот
умер с горя, так он, по великодушию своему, призрел меня, сироту, а в сущности приставил пестуном к своим двум сыновьям, болванам, каких когда-либо свет создавал.
— Помолимся! — сказала Настенька, становясь на колени перед могилой. — Стань и ты, — прибавила она Калиновичу. Но тот остался неподвижен. Целый ад был
у него в душе; он желал в эти минуты или себе смерти, или — чтоб
умерла Настенька. Но испытание еще тем не кончилось: намолившись и наплакавшись, бедная девушка взяла его за руку и положила ее на гробницу.
— Опять —
умрет! — повторил с усмешкою князь. — В романах я действительно читал об этаких случаях, но в жизни, признаюсь, не встречал. Полноте, мой милый! Мы, наконец, такую дребедень начинаем говорить, что даже совестно и скучно становится. Волишки
у вас, милостивый государь, нет, характера — вот в чем дело!
— Я, ваше превосходительство, уж пьян; извини! — забормотал он. — Когда тебя министр спрашивал, какой такой
у тебя контролер, ты что написал? Я знаю, что написал, и выходит: ты жив — и я жив, ты
умер — я
умер! Ну и я пьян, извини меня, а ручку дай поцеловать, виноват!
— Для меня он
умер! — произнесла она, опуская руки. —
У меня был отец, — продолжала она, — и печаль по мне умертвила его…
— Она
умерла, друг мой; году после отца не жила. Вот любила так любила, не по-нашему с тобой, а потому именно, что была очень простая и непосредственная натура… Вина тоже, дядя, дайте нам: я хочу, чтоб Жак
у меня сегодня пил… Помнишь, как пили мы с тобой, когда ты сделался литератором? Какие были счастливые минуты!.. Впрочем, зачем я это говорю? И теперь хорошо! Ступайте, дядя.
На наших глазах мы видели, какая участь постигает
у нас всех передовых людей на этом деле: кого подстрелят, кто нищим
умрет на соломе, кто с кругу сопьется или с ума сойдет…
— Соня! Дочь! Прости! — крикнул он и хотел было протянуть к ней руку, но, потеряв опору, сорвался и грохнулся с дивана, прямо лицом наземь; бросились поднимать его, положили, но он уже отходил. Соня слабо вскрикнула, подбежала, обняла его и так и замерла в этом объятии. Он
умер у нее в руках.
Еще когда он посещал университет,
умерла у него старуха бабушка, оставив любимцу внуку в наших местах небольшое, но устроенное имение, душ около двухсот. Там он, окончивши курс, и приютился, отказавшись в пользу сестер от своей части в имении отца и матери. Приехавши, сделал соседям визиты, заявляя, что ни в казне, ни по выборам служить не намерен, соперником ни для кого не явится, а будет жить в своем Веригине вольным казаком.
Она смотрит и думает: вы все, господа, благородны, умны, богаты, вы окружили меня, вы дорожите каждым моим словом, вы все готовы
умереть у моих ног, я владею вами… а там, возле фонтана, возле этой плещущей воды, стоит и ждет меня тот, кого я люблю, кто мною владеет.
— Да, да… Мне это тем более приятно, что я буду иметь возможность ясно и категорически высказать те интересы Ельниковского земства, которые доверены мне его представителями, — отцедил Тетюев, закладывая свободную руку за борт сюртука. — Лично против заводов, а тем более против вас, Евгений Константиныч, я ничего не имел и не имею, но я
умру у своего знамени, как рядовой солдат.
Неточные совпадения
По осени
у старого // Какая-то глубокая // На шее рана сделалась, // Он трудно
умирал: // Сто дней не ел; хирел да сох, // Сам над собой подтрунивал: // — Не правда ли, Матренушка, // На комара корёжского // Костлявый я похож?
У нас они венчалися, //
У нас крестили детушек, // К нам приходили каяться, // Мы отпевали их, // А если и случалося, // Что жил помещик в городе, // Так
умирать наверное // В деревню приезжал.
— Я не знаю! — вскакивая сказал Левин. — Если бы вы знали, как вы больно мне делаете! Всё равно, как
у вас бы
умер ребенок, а вам бы говорили: а вот он был бы такой, такой, и мог бы жить, и вы бы на него радовались. А он
умер,
умер,
умер…
Нельзя было простить работнику, ушедшему в рабочую пору домой потому, что
у него отец
умер, как ни жалко было его, и надо было расчесть его дешевле за прогульные дорогие месяцы; но нельзя было и не выдавать месячины старым, ни на что не нужным дворовым.
Я теперь
умираю, я знаю, что
умру, спроси
у него.