Неточные совпадения
— Я почту для себя приятным долгом… — проговорил Калинович и потом прибавил, обращаясь к Петру Михайлычу: — Не угодно ли садиться? — а учителям поклонился тем поклоном, которым обыкновенно
начальники дают знать подчиненным: «можете убираться»; но те сначала не
поняли и не трогались с места.
Начальника теперь присылают: миллион людей у него во власти и хотя бы мало-мальски дело
понимать мог, так и за то бы бога благодарили, а то приедет, на первых-то порах тоже, словно степной конь, начнет лягаться да брыкаться: «Я-ста, говорит, справедливости ищу»; а смотришь, много через полгода, эту справедливость такой же наш брат, суконное рыло, правитель канцелярии, оседлает, да и ездит…
Вы, юноши и неюноши, ищущие в Петербурге мест, занятий, хлеба, вы
поймете положение моего героя, зная, может быть, по опыту, что значит в этом случае потерять последнюю опору, между тем как раздражающего свойства мысль не перестает вас преследовать, что вот тут же, в этом Петербурге, сотни деятельностей, тысячи служб с прекрасным жалованьем, с баснословными квартирами, с любовью
начальников, могущих для вас сделать вся и все — и только вам ничего не дают и вас никуда не пускают!
Кто испытывал приятное ощущение входить начальническим образом на лестницы присутственных мест, тот
поймет, конечно, что решительно надобно быть человеком с самыми тупыми нервами, чтоб не испытать в эта минуты какого-то гордого сознания собственного достоинства; но герой мой, кажется, не ощущал этого — так, видно, было много на душе его тяжелых и мрачных мыслей. Он шел, потупя голову и стараясь только не отстать от своего
начальника.
Кто знает служебные отношения, тот
поймет, конечно, что сделать подобное представление, не предварив даже
начальника губернии, была дерзость и явное желание нанести неприятность правителю канцелярии, который был, как все знали, правая рука и вторая душа губернатора в управлении.
—
Понимаем это; что ты учишь, словно малого ребенка! — возразил подрядчик с запальчивостью. — Не сегодня тоже крестили, слава богу! Ездил я тоже и к
начальнику губернии.
Всякий
начальник, взглянув на аттестат, прямо скажет: «Были вы, милостивый государь, секретарем губернского правления, понизили вас сначала в тюремные смотрители, а тут и совсем выгнали: как я вас могу принять!» Ведь он, эхидная душа, поступаючи так со мной,
понимал это, и что ж мне после того осталось делать?
Неточные совпадения
Когда
начальник тюрьмы сам выпустит заключенного, когда миллиардер подарит писцу виллу, опереточную певицу и сейф, а жокей хоть раз попридержит лошадь ради другого коня, которому не везет, — тогда все
поймут, как это приятно, как невыразимо чудесно.
У юрты встретил меня старик лет шестидесяти пяти в мундире станционного смотрителя со шпагой. Я думал, что он тут живет, но не
понимал, отчего он встречает меня так торжественно, в шпаге, руку под козырек, и глаз с меня не сводит. «Вы смотритель?» — кланяясь, спросил я его. «Точно так, из дворян», — отвечал он. Я еще поклонился. Так вот отчего он при шпаге! Оставалось узнать, зачем он встречает меня с таким почетом: не принимает ли за кого-нибудь из своих
начальников?
Даже сам Родион Потапыч не
понимал своего главного
начальника и если относился к нему с уважением, то исключительно только по традиции, потому что не мог не уважать начальства.
Не знаю, как я дошел до своей квартиры. Нервы мои были так возбуждены, что я буквально целые полчаса рыдал. О, если б все подчиненные умели
понимать и ценить сердца своих
начальников!
— Видно — уж всем они сыты и тошно им! Знаю я — земский
начальник один заставлял мужиков лошади его кланяться, когда по деревне вели, и кто не кланялся, того он под арест сажал. Ну, зачем это нужно было ему? Нельзя
понять, нельзя!