Неточные совпадения
Граф Хвостиков собственно сам и
свел дочь с Янсутским, воспользовавшись ее ветреностью и тем, что она осталась вдовою, — и сделал это не по какому-нибудь свободному взгляду на сердечные отношения, а потому, что c'est une affaire avantageuse — предприятие не безвыгодное, а выгодными предприятиями
граф в последнее время бредил.
— Это такие, я тебе скажу, мошенники, — говорил он, ходя с азартом по комнате, в то время как Бегушев полулежал на диване и с любопытством слушал его, — такие, что… особенно Янсутский. (На последнего
граф очень злился за дочь.) Все знают, что он вместе обделывал разные штуки с Хмуриным, а выходит чист, как новорожденный младенец… Следователь, надобно отдать ему честь, умел читать душу у всех нас; но Янсутский и тому
отводил глаза: на все у него нашлось или расписочка от Хмурина, или приказ Хмурина!
Старушка пошла.
Граф Хвостиков
провожал ее. Она было хотела не позволить ему этого, но он следовал за ней и посадил ее под руку в карету.
Рассказ
графа Хвостикова, что будто бы она еще любит его, не выходил у него из головы, и он все
проводил параллель между нею и m-me Меровой.
— Непременно зайду!.. Я сам это думал! — подхватил
граф, хотя вовсе не думал этого делать, — на том основании, что он еще прежде неоднократно забегал к Домне Осиповне,
заводил с ней разговор о Бегушеве, но она ни звука не произносила при этом: тяжело ли ей было говорить о нем или просто скучно, —
граф не знал, как решить!
Граф Хвостиков напросился
проводить его и, конечно,
провез генерала куда-нибудь в недоброе место.
Пока таким образом опечаленный отец
проводил свое время, Бегушев ожидал его с лихорадочным нетерпением; наконец, часу в девятом уже, он, благодаря лунному свету, увидел въезжавшую на двор свою карету. Бегушев сначала обрадовался, полагая, что возвратился
граф, но когда карета, не останавливаясь у крыльца, проехала к сараю, Бегушев не мог понять этого и в одном сюртуке выскочил на мороз.
И княгиня, извинясь, не пошла
провожать графа, а направилась к другим дверям; она хотела как можно скорее призвать Рогожина и дать ему добрый напрягай, а может быть, даже склонить его как можно скорее к тому, чтобы он уехал из Петербурга.
Коридорный вызвался
проводить графа. Граф, несмотря на замечание лакея, что барин сейчас только пожаловали и раздеваться изволят, вошел в комнату. Лухнов в халате сидел перед столом, считая несколько кип ассигнаций, лежавших перед ним. На столе стояла бутылка рейнвейна, который он очень любил. С выигрыша он позволил себе это удовольствие. Лухнов холодно, строго, через очки, как бы не узнавая, поглядел на графа.
Неточные совпадения
— А, они уже приехали! — сказала Анна, глядя на верховых лошадей, которых только что
отводили от крыльца. — Не правда ли, хороша эта лошадь? Это коб. Моя любимая. Подведи сюда, и дайте сахару.
Граф где? — спросила она у выскочивших двух парадных лакеев. — А, вот и он! — сказала она, увидев выходившего навстречу ей Вронского с Весловским.
— Здорово, Василий, — говорил он, в шляпе набекрень проходя по коридору и обращаясь к знакомому лакею, — ты бакенбарды отпустил? Левин — 7-й нумер, а?
Проводи, пожалуйста. Да узнай,
граф Аничкин (это был новый начальник) примет ли?
Кузина твоя увлеклась по-своему, не покидая гостиной, а
граф Милари добивался
свести это на большую дорогу — и говорят (это папа разболтал), что между ними бывали живые споры, что он брал ее за руку, а она не отнимала, у ней даже глаза туманились слезой, когда он, недовольный прогулками верхом у кареты и приемом при тетках, настаивал на большей свободе, — звал в парк вдвоем, являлся в другие часы, когда тетки спали или бывали в церкви, и, не успевая, не показывал глаз по неделе.
Через час времени жандарм воротился и сказал, что
граф Апраксин велел
отвести комнату. Подождал я часа два, никто не приходил, и опять отправил жандарма. Он пришел с ответом, что полковник Поль, которому генерал приказал
отвести мне квартиру, в дворянском клубе играет в карты и что квартиры до завтра
отвести нельзя.
Перед моим отъездом
граф Строганов сказал мне, что новгородский военный губернатор Эльпидифор Антиохович Зуров в Петербурге, что он говорил ему о моем назначении, советовал съездить к нему. Я нашел в нем довольно простого и добродушного генерала очень армейской наружности, небольшого роста и средних лет. Мы поговорили с ним с полчаса, он приветливо
проводил меня до дверей, и там мы расстались.