— Я никак
не вру, потому что с того и начал, что не утверждаю, правда это или нет! — возразил тот спокойно. — И потом, как же мне прикажете поступать? Сами вы требуете, чтобы я передал вам то, что слышал, и когда я исполнил ваше желание, — вы на меня же кидаетесь!
— Э, зови меня, как хочешь! Твоя брань ни у кого на вороту не повиснет… Я людей не убивала, в карты и на разные плутни не обыгрывала, а что насчет баломута ты говоришь, так это ты, душенька,
не ври, ты его подкладывал Лябьеву: это еще и прежде замечали за тобой. Аркаша, я знаю, что не делал этого, да ты-то хотел его руками жар загребать. Разве ты не играл с ним в половине, одно скажи!
— Как бы, кажется, не согласиться! Это не весть что такое! — произнес с некоторым раздумьем Савелий Власьев. — Только сумеют ли они, ваше превосходительство, — вот что опасно…
Не соврали бы чего и пустяков каких-нибудь не наговорили.
Неточные совпадения
— Нет
врешь, ты
не уйдешь от меня! Лошадей!! — закричал было Петр Григорьич, но на том и смолк, потому что грохнулся со стула длинным телом своим на пол. Прибежавшие на этот стук лакеи нашли барина мертвым.
—
Врешь,
врешь!.. Ты
не клепли, ведьма!.. А уж тебе, Аксинья, коли где встречу, всю косу растреплю!.. Ты
не отбивай у других! — продолжала орать Маланья.
— Этого
не сказывают, а хвастают! — придумывала и
врала Маланья, попадавшая, впрочем, безошибочно в цель.
— Ну, это, дяденька, ты
врешь!.. Крепкого вина я тебе
не дам, а шампанским, коли хочешь, накачу.
— О, это я могу тебе объяснить! — сказал окончательно гнусливым голосом камер-юнкер. — Название это взято у Дюма, но из какого романа —
не помню, и, по-моему, эти сборища, о которых так теперь кричит благочестивая Москва, были
не больше как свободные,
не стесняемые светскими приличиями, развлечения молодежи. Я сам никогда
не бывал на таких вечерах, —
соврал, по мнению автора, невзрачный господин: он, вероятно, бывал на афинских вечерах, но только его
не всегда приглашали туда за его мизерность.
— Да помилуйте-с, — урезонивал его тот, — что же мне
врать? Коли мне
не верите, извольте спросить Катерину Петровну!
Максинька при этом иронически улыбался: он так понимал, что частный пристав все это
врет; но
не позволил себе высказать это в надежде, что тот его еще угостит пивом.
— Сколько раз, по целому году там живал! —
соврал камергер, ни разу
не бывавший за границей. — Но там номера существуют при других условиях; там в так называемых chambres garnies [меблированные комнаты (франц.).] живут весьма богатые и знатные люди; иногда министры занимают даже помещения в отелях. Но вы решились в нашей полуазиатской Москве затеять то же, виват вам, виват! Вот что только можно сказать!
— Ну, брат,
не ври, меня не проведешь, боишься родителя-то? А я тебе скажу, что совершенно напрасно. Мне все равно, какие у вас там дела, а только старик даже рад будет. Ей-богу… Мы прямо на маменькину половину пройдем. Ну, так едешь, что ли? Я на своей лошади за тобой приехал.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок!
Врет,
врет — и нигде
не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь
не спишь, стараешься для отечества,
не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Не верит:
врут, разбойники!
Г-жа Простакова.
Врет он, друг мой сердечный! Нашел деньги, ни с кем
не делись. Все себе возьми, Митрофанушка.
Не учись этой дурацкой науке.
Г-жа Простакова. Что? Что ты это, Пафнутьич,
врешь? Я
не вслушалась.
Проводив княгиню Бетси до сеней, еще раз поцеловав ее руку выше перчатки, там, где бьется пульс, и,
наврав ей еще такого неприличного вздору, что она уже
не знала, сердиться ли ей или смеяться, Степан Аркадьич пошел к сестре. Он застал ее в слезах.