— Да, но бог знает — это понимание не лучше ли нынешнего городско-развратного взгляда на женщину. Пушкин очень любил и знал хорошо женщин, и тот, однако, для романа своего выбрал совершенно безупречную женщину!.. Сколько вы ни усиливайте вашего воображения, вам выше Татьяны — в нравственном отношении — русской женщины
не выдумать.
— Не слепой быть, а, по крайней мере,
не выдумывать, как делает это в наше время одна прелестнейшая из женщин, но не в этом дело: этот Гомер написал сказание о знаменитых и достославных мужах Греции, описал также и богов ихних, которые беспрестанно у него сходят с неба и принимают участие в деяниях человеческих, — словом, боги у него низводятся до людей, но зато и люди, герои его, возводятся до богов; и это до такой степени, с одной стороны, простое, а с другой — возвышенное создание, что даже полагали невозможным, чтобы это сочинил один человек, а думали, что это песни целого народа, сложившиеся в продолжение веков, и что Гомер только собрал их.
«Милый друг, — писал он, — я согрешил, каюсь перед вами: я написал роман в весьма несимпатичном для вас направлении; но, видит бог, я его
не выдумал; мне его дала и нарезала им глаза наша русская жизнь; я пишу за женщину, и три типа были у меня, над которыми я производил свои опыты.
— Общину выдумали, во-первых, не в Петербурге, — начал ему отвечать в явно насмешливом тоне Плавин, — а скорей в Москве; но и там ее
не выдумали, потому что она долгое время существовала у нашего народа, была им любима и охраняема; а то, что вы говорите, как он не любит ее теперь, то это опять только один ваш личный взгляд!
Неточные совпадения
— Для чего это какие-то дураки выйдут, болтают между собою разный вздор, а другие дураки еще деньги им за то платят?.. — говорил он, в самом деле решительно
не могший во всю жизнь свою понять — для чего это люди
выдумали театр и в чем тут находят удовольствие себе!
— Потому что вы описываете жизнь, которой еще
не знаете; вы можете написать теперь сочинение из книг, — наконец, описать ваши собственные ощущения, — но никак
не роман и
не повесть! На меня, признаюсь, ваше произведение сделало очень, очень неприятное впечатление; в нем выразилась или весьма дурно направленная фантазия, если вы все
выдумали, что писали… А если же нет, то это, с другой стороны, дурно рекомендует вашу нравственность!
«
Не лучше ли бы было, — думал Павел с горечью в сердце, глядя, как все они с усердием молились, — чем возлагать надежды на неведомое существо, они
выдумали бы себе какой-нибудь труд поумней или выбили бы себе другое социальное положение!»
— Ужасно! — подтвердила и m-lle Прыхина. У них в городе никаких вольтижеров
не было и никто себе
не раскраивал головы. Это все она
выдумала, чтоб только заинтересовать полковника.
Павел выходил из себя и начинал уже грубо говорить с отцом, вдруг m-lle Прыхина (выдумай-ка кто-нибудь другой,
не столь опытный в этом деле!) предложила в горелки побегать.
Дело, впрочем,
не совсем было так, как рассказывала Клеопатра Петровна: Фатеев никогда ничего
не говорил Прыхиной и
не просил ее, чтобы жена к нему приехала, — это Прыхина все
выдумала, чтобы спасти состояние для своей подруги, и поставила ту в такое положение, что, будь на месте Клеопатры Петровны другая женщина, она, может быть, и
не вывернулась бы из него.
Сам же Клыков, как слышал я, ускакал в Петербург, вероятно, там
выдумает что-нибудь отличное! — заключил Захаревский и, видимо, от сдерживаемой досады
не в состоянии даже был покойно сидеть на месте, а встал и начал ходить по комнате.
«Черт бы их драл, — что бы они ни
выдумывали, я знаю только, что по совести я прав, и больше об этом и думать
не хочу».
Прокурор
не ездил обыкновенно к брату на эти вечера, но в настоящий вечер приехал, потому что Виссарион, желая как можно более доставить удовольствия и развлечения гостям,
выдумал пригласить к себе приехавшего в город фокусника, а Иларион, как и многие умные люди, очень любил фокусы и смотрел на них с величайшим вниманием и любопытством.
— Об общине я равнодушно слышать
не могу, — заговорил он прерывающимся от волнения голосом и, видимо, употребляя над собой все усилия, чтобы
не сказать чего-нибудь резкого, — эту общину
выдумали в Петербурге и навязали ее народу; он ее
не любит, тяготится ею, потому что, очень естественно, всякий человек желает иметь прочную собственность и отвечать только за себя!
Словом, все было хорошо, как
не выдумать ни природе, ни искусству, но как бывает только тогда, когда они соединятся вместе, когда по нагроможденному, часто без толку, труду человека пройдет окончательным резцом своим природа, облегчит тяжелые массы, уничтожит грубоощутительную правильность и нищенские прорехи, сквозь которые проглядывает нескрытый, нагой план, и даст чудную теплоту всему, что создалось в хладе размеренной чистоты и опрятности.
Упрямец! ускакал! // Нет ну́жды, я тебя нечаянно сыскал, // И просим-ка со мной, сейчас, без отговорок: // У князь-Григория теперь народу тьма, // Увидишь человек нас сорок, // Фу! сколько, братец, там ума! // Всю ночь толкуют, не наскучат, // Во-первых, напоят шампанским на убой, // А во-вторых, таким вещам научат, // Каких, конечно, нам
не выдумать с тобой.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья
не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это
выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
Жалеть
не пожалели мы, // А пала дума на сердце: // «Приходит благоденствию // Крестьянскому конец!» // И точно: небывалое // Наследник средство
выдумал:
Таким образом оказывалось, что Бородавкин поспел как раз кстати, чтобы спасти погибавшую цивилизацию. Страсть строить на"песце"была доведена в нем почти до исступления. Дни и ночи он все
выдумывал, что бы такое выстроить, чтобы оно вдруг, по выстройке, грохнулось и наполнило вселенную пылью и мусором. И так думал и этак, но настоящим манером додуматься все-таки
не мог. Наконец, за недостатком оригинальных мыслей, остановился на том, что буквально пошел по стопам своего знаменитого предшественника.
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он любил амуры для амуров и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических целей;
выдумал же эти последние лишь для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки
не упускало от времени до времени спрашивать:
не пора ли начать войну?
Алексей Александрович думал и говорил, что ни в какой год у него
не было столько служебного дела, как в нынешний; но он
не сознавал того, что он сам
выдумывал себе в нынешнем году дела, что это было одно из средств
не открывать того ящика, где лежали чувства к жене и семье и мысли о них и которые делались тем страшнее, чем дольше они там лежали.