Веселенький деревенский домик полковника, освещенный солнцем, кажется, еще более обыкновенного
повеселел. Сам Михайло Поликарпыч, с сияющим лицом, в своем домашнем нанковом сюртуке, ходил по зале: к нему вчера только приехал сын его, и теперь, пока тот спал еще, потому что всего было семь часов утра, полковник разговаривал с Ванькой, у которого от последней, вероятно, любви его появилось даже некоторое выражение чувств в лице.
Лошади Мелкова были на этот раз какие-то чистые, выкормленные; кучер его также как бы
повеселел и прибодрился. Словом, видно было, что все это получило отличное угощение.