Неточные совпадения
Пока она шла, то ничего не чувствовала, но когда
уселась в холодной
зале давать уроки, то заметила, что чем долее она там оставалась, тем более ноги ее холодели, а голова горела.
Далее
залы княгиня не повела гостей своих и просила их
усесться тут же, а сама начала прислушиваться, что делается
в кабинете. Вдруг князь громко крикнул лакея. Тот на этот зов проворно пробежал к нему через
залу. Князь что-то такое приказал ему. Лакей затем вышел из кабинета.
По окончании обеда князь все-таки не уезжал. Лябьев, не зная, наконец, что делать с навязчивым и беспрерывно болтающим гостем, предложил ему сесть играть в карты. Князь принял это предложение с большим удовольствием. Стол для них приготовили в кабинете, куда они и отправились, а дамы и Углаков
уселись в зале, около рояля, на клавишах которого Муза Николаевна начала перебирать.
В передней между тем происходила довольно оригинальная сцена: Прокофий, подав барину портрет,
уселся в зале под окошком и начал, по обыкновению, читать газету.
Неточные совпадения
Как только она вошла, глаза всех мужчин, бывших
в зале, обратились на нее и долго не отрывались от ее белого с черными глянцевито-блестящими глазами лица и выступавшей под халатом высокой груди. Даже жандарм, мимо которого она проходила, не спуская глаз, смотрел на нее, пока она проходила и
усаживалась, и потом, когда она
уселась, как будто сознавая себя виновным, поспешно отвернулся и, встряхнувшись, уперся глазами
в окно прямо перед собой.
Но зазвонил колокольчик. Присяжные совещались ровно час, ни больше, ни меньше. Глубокое молчание воцарилось, только что
уселась снова публика. Помню, как присяжные вступили
в залу. Наконец-то! Не привожу вопросов по пунктам, да я их и забыл. Я помню лишь ответ на первый и главный вопрос председателя, то есть «убил ли с целью грабежа преднамеренно?» (текста не помню). Все замерло. Старшина присяжных, именно тот чиновник, который был всех моложе, громко и ясно, при мертвенной тишине
залы, провозгласил:
Когда он дошел до
залы и
уселся, тогда надобно было встать. Попечитель Писарев счел нужным
в кратких, но сильных словах отдать приказ, по-русски, о заслугах его превосходительства и знаменитого путешественника; после чего Сергей Глинка, «офицер», голосом тысяча восьмисот двенадцатого года, густосиплым, прочел свое стихотворение, начинавшееся так:
Года через два или три, раз вечером сидели у моего отца два товарища по полку: П. К. Эссен, оренбургский генерал-губернатор, и А. Н. Бахметев, бывший наместником
в Бессарабии, генерал, которому под Бородином оторвало ногу. Комната моя была возле
залы,
в которой они
уселись. Между прочим, мой отец сказал им, что он говорил с князем Юсуповым насчет определения меня на службу.
Мальчик встал, весь красный, на колени
в углу и стоял очень долго. Мы догадались, чего ждет от нас старик Рыхлинский. Посоветовавшись, мы выбрали депутацию, во главе которой стал Суханов, и пошли просить прощения наказанному. Рыхлинский принял депутацию с серьезным видом и вышел на своих костылях
в зал.
Усевшись на своем обычном месте, он приказал наказанному встать и предложил обоим противникам протянуть друг другу руки.