Негина. Да, конечно. Все правда, все правда, что ты говорил,
так и надо жить всем, так и надо… А если талант… если у меня впереди слава? Что ж мне, отказаться, а? А потом жалеть, убиваться всю жизнь… Если я родилась актрисой?..
Неточные совпадения
Домна Пантелевна. Нет, зачем? Не божись, не
надо; я
и так поверю. Отчего же ты шуфлером служишь?
Негина.
Так вы жалейте про себя, ваше сиятельство! Мне нет никакой пользы от ваших сожалений, а слышать их неприятно. Вы находите, что моя квартира нехороша; а я нахожу, что она удобна для меня,
и мне лучше не
надо. Вам моя квартира не нравится, вам неприятно бывать в
такой квартире,
так ведь никто вас не принуждает.
Дулебов.
И поздравляю вас! Только честности одной мало:
надо быть
и поумнее,
и поосторожнее, чтобы потом не плакать. Билета мне не присылайте, я не поеду на ваш бенефис, мне некогда; а если вздумаю,
так пошлю взять в кассе. (Уходит.)
Домна Пантелевна. Вот
и глупа, вот
и глупа! Ты бы, как можно, старалась учтивее. «Мол, ваше сиятельство, мы завсегда вами оченно довольны
и завсегда вами благодарны; только подлостев
таких мы слушать не желаем. Мы, мол, совсем напротив того, как вы об нас понимаете». Вот как
надо сказать! Потому честно, благородно
и учтиво.
Мелузов.
Надо побороть в себе это неприятное чувство. Ведь ты меня просила учить тебя жить; ну, как же я стану тебя учить, не лекции же читать? А вот ты мне говоришь, что ты чувствовала, говорила
и делала; а я тебе говорю, как
надо чувствовать, говорить
и поступать.
Так ты постепенно
и улучшаешься
и со временем будешь…
Бакин. Это прекрасно;
так их
и надо учить, вперед умнее будут. Я в кассу заходил, справлялся; сбору четырнадцать рублей.
Негина (дочитывает записку Мелузова). «Но если ты найдешь минуты две-три свободных,
так выбеги в ваш садик, я подожду тебя». Ах, бедный, бедный! Как я его мало любила! Вот когда я чувствую, что люблю его всей душой. (Берет письмо Нарокова.) Ах, вот
и это!
И это
надо сохранить на всю жизнь! Уж
так меня никто любить не будет. Дайте-ка шаль! Я пойду.
Негина. Ах, дело, дело! Ну, завтра, завтра, оставим до завтра. А теперь не мешайте мне. Я теперь
такая добрая,
такая честная, какой никогда еще не была
и, может быть, завтра уж не буду. На душе у меня теперь очень хорошо, очень честно, не
надо этому мешать.
— Да всё так же, в убыток, — с покорной улыбкой, но с выражением спокойствия и убеждения, что это
так и надо, отвечал помещик, останавливаясь подле.
— Да, — сказал он, — это один из последних могикан: истинный, цельный, но ненужный более художник. Искусство сходит с этих высоких ступеней в людскую толпу, то есть в жизнь.
Так и надо! Что он проповедует: это изувер!
Неточные совпадения
«Не
надо бы
и крылышек, // Кабы нам только хлебушка // По полупуду в день, — //
И так бы мы Русь-матушку // Ногами перемеряли!» — // Сказал угрюмый Пров.
— А кто сплошал,
и надо бы // Того тащить к помещику, // Да все испортит он! // Мужик богатый… Питерщик… // Вишь, принесла нелегкая // Домой его на грех! // Порядки наши чудные // Ему пока в диковину, //
Так смех
и разобрал! // А мы теперь расхлебывай! — // «Ну… вы его не трогайте, // А лучше киньте жеребий. // Заплатим мы: вот пять рублей…»
Идем домой понурые… // Два старика кряжистые // Смеются… Ай, кряжи! // Бумажки сторублевые // Домой под подоплекою // Нетронуты несут! // Как уперлись: мы нищие — //
Так тем
и отбоярились! // Подумал я тогда: // «Ну, ладно ж! черти сивые, // Вперед не доведется вам // Смеяться
надо мной!» //
И прочим стало совестно, // На церковь побожилися: // «Вперед не посрамимся мы, // Под розгами умрем!»
Его послушать
надо бы, // Однако вахлаки //
Так обозлились, не дали // Игнатью слова вымолвить, // Особенно Клим Яковлев // Куражился: «Дурак же ты!..» // — А ты бы прежде выслушал… — // «Дурак же ты…» // —
И все-то вы, // Я вижу, дураки!
А если
и действительно // Свой долг мы ложно поняли //
И наше назначение // Не в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью //
И жить чужим трудом, //
Так надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную //
И думал век
так жить… //
И вдруг… Владыко праведный!..»