О царь!
Спроси меня сто раз, сто раз отвечу,
Что я люблю его. При бледном утре
Открыла я избраннику души
Любовь свою и кинулась в объятья.
При блеске дня теперь,
при всем народеВ твоих глазах, великий Берендей,
Готова я для жениха и речи
И ласки те сначала повторить.
Неточные совпадения
Скажи, злодей,
при всем честном
народе,
Тогда ли ты обманывал Купаву,
Когда в любви ей клялся? Или вправду
Любил ее и обманул теперь,
Позарившись несытыми очами
На новую добычу? Говори!
Докажем,
Осмелимся, сыграем
при народеИгру свою, что два года учили
Тишком от
всех, в овинах хоронясь.
За что сердиться,
Снегурочка? Не дорог поцелуй
При всем честном
народе, втихомолку
Ценнее он и слаще.
Голубчик сизокрылый,
Тепло мое сердечко, благодарной
Навек тебе останусь; ты от сраму,
От жгучих игл насмешки и покоров
Купаве спас девическую гордость.
При всем честном
народе поцелуем
Сравнял меня, забытую, со
всеми.
Снегурочка, Мизгирь, царь Берендей, Лель и
весь народ.
Все с ожиданием смотрят на восток и
при первых лучах солнца запевают.
Два брата Масляниковы, довольно богатые купцы, не дальше как на днях, деливши отцовское наследство, на площади,
при всем народе, дрались и таскали друг друга за волосы из-за вытертой батькиной енотовой шубы.
Такое положение невыносимо было для Катерины: дни и ночи она все думала, страдала, экзальтировала свое воображение, и без того горячее, и конец был тот, что она не могла вытерпеть —
при всем народе, столпившемся в галерее старинной церкви, покаялась во всем мужу.
Жегулев зажал в кармане браунинг и подумал, охваченный тем великим гневом, который, не вмещаясь ни в крик, ни в слова, кажется похожим на мертвое спокойствие: «Нет, убить мало. Завтра придут наши, и я его повешу на этой березе, да
при всем народе. Только бы не ушел».
Неточные совпадения
В Левинском, давно пустынном доме теперь было так много
народа, что почти
все комнаты были заняты, и почти каждый день старой княгине приходилось, садясь зa стол, пересчитывать
всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку за особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством, было не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых
при летних аппетитах гостей и детей выходило очень много.
Скажи теперь
при всех лишь нам, // Чему учён ты, что ты знаешь // И как ты свой
народ счастливым сделать чаешь?» — // «Папа́», ответствовал сынок: «я знаю то, // Чего не знает здесь никто:
Сказать вам, что́ я думал? Вот: // Старушки
все —
народ сердитый; // Не худо, чтоб
при них услужник знаменитый // Тут был, как громовой отвод. // Молчалин! — Кто другой так мирно
всё уладит! // Там моську вовремя погладит, // Тут в пору карточку вотрет, // В нем Загорецкий не умрет!.. // Вы давеча его мне исчисляли свойства, // Но многие забыли? — да?
Затем,
при помощи прочитанной еще в отрочестве по настоянию отца «Истории крестьянских войн в Германии» и «Политических движений русского
народа», воображение создало мрачную картину: лунной ночью, по извилистым дорогам, среди полей, катятся от деревни к деревне густые, темные толпы, окружают усадьбы помещиков, трутся о них; вспыхивают огромные костры огня, а люди кричат, свистят, воют, черной массой катятся дальше,
все возрастая, как бы поднимаясь из земли; впереди их мчатся табуны испуганных лошадей, сзади умножаются холмы огня, над ними — тучи дыма, неба — не видно, а земля — пустеет, верхний слой ее как бы скатывается ковром, образуя
все новые, живые, черные валы.
При этом случае разговор незаметно перешел к женщинам. Японцы впали было в легкий цинизм. Они, как
все азиатские
народы, преданы чувственности, не скрывают и не преследуют этой слабости. Если хотите узнать об этом что-нибудь подробнее, прочтите Кемпфера или Тунберга. Последний посвятил этому целую главу в своем путешествии. Я не был внутри Японии и не жил с японцами и потому мог только кое-что уловить из их разговоров об этом предмете.