Неточные совпадения
Кабанова. Знаю я, знаю, что вам не по нутру мои слова, да что ж делать-то, я вам не чужая, у меня об вас сердце болит. Я давно
вижу, что вам воли хочется. Ну что ж, дождетесь, поживете и на воле, когда меня не будет.
Вот уж тогда делайте, что хотите, не будет над вами старших. А может, и меня вспомянете.
Варвара. А
вот погоди, там
увидим.
Варвара. Как ты смешно говоришь! Маленькая я, что ли!
Вот тебе первая примета: как ты
увидишь его, вся в лице переменишься.
Кабанов. Да не разлюбил; а с этакой-то неволи от какой хочешь красавицы жены убежишь! Ты подумай то: какой ни на есть, а я все-таки мужчина, всю-то жизнь
вот этак жить, как ты
видишь, так убежишь и от жены. Да как знаю я теперича, что недели две никакой грозы надо мной не будет, кандалов этих на ногах нет, так до жены ли мне?
Кабанова. Ты
вот похвалялась, что мужа очень любишь;
вижу я теперь твою любовь-то. Другая хорошая жена, проводивши мужа-то, часа полтора воет, лежит на крыльце; а тебе, видно, ничего.
Вот и засядем шить с Варварой, и не
увидим, как время пройдет; а тут Тиша приедет.
Варвара (покрывает голову платком перед зеркалом). Я теперь гулять пойду; а ужо нам Глаша постелет постели в саду, маменька позволила. В саду, за малиной, есть калитка, ее маменька запирает на замок, а ключ прячет. Я его унесла, а ей подложила другой, чтоб не заметила. На
вот, может быть, понадобится. (Подает ключ.) Если
увижу, так скажу, чтоб приходил к калитке.
Вот хоть я теперь? — живу — маюсь, просвету себе не
вижу!
Феклуша. А я, мaтушка, так своими глазами
видела. Конечно, другие от суеты не
видят ничего, так он им машиной показывается, они машиной и называют, а я
видела, как он лапами-то
вот так (растопыривает пальцы) делает. Hу, и стон, которые люди хорошей жизни, так слышат.
Феклуша. Конечно, не мы, где нам заметить в суете-то! А
вот умные люди замечают, что у нас и время-то короче становится. Бывало, лето и зима-то тянутся-тянутся, не дождешься, когда кончатся; а нынче и не
увидишь, как пролетят. Дни-то, и часы все те же как будто остались; а время-то, за наши грехи, все короче и короче делается.
Вот что умные-то люди говорят.
Кабанова. Я видала, я знаю. Ты, коли
видишь, что просить у тебя чего-нибудь хотят, ты возьмешь да нарочно из своих на кого-нибудь и накинешься, чтобы рассердиться; потому что ты знаешь, что к тебе сердитому никто уж не подойдет.
Вот что, кум!
Борис. Точно я сон какой
вижу! Эта ночь, песни, свидания! Ходят обнявшись. Это так ново для меня, так хорошо, так весело!
Вот и я жду чего-то! А чего жду — и не знаю, и вообразить не могу; только бьется сердце, да дрожит каждая жилка. Не могу даже и придумать теперь, что сказать-то ей, дух захватывает, подгибаются колени!
Вот какое у меня сердце глупое, раскипится вдруг, ничем не унять.
Вот идет.
Катерина. На беду я увидала тебя. Радости
видела мало, а горя-то, горя-то что! Да еще впереди-то сколько! Ну, да что думать о том, что будет!
Вот я теперь тебя
видела, этого они у меня не отымут; а больше мне ничего не надо. Только ведь мне и нужно было увидать тебя.
Вот мне теперь гораздо легче сделалось; точно гора с плеч свалилась. А я все думала, что ты на меня сердишься, проклинаешь меня…
Кабанова.
Видишь, что она делает!
Вот какое зелье! Как она характер-то свой хочет выдержать!
Неточные совпадения
Так я,
вот изволите
видеть, забежал к Коробкину.
Хлестаков. Вы, как я
вижу, не охотник до сигарок. А я признаюсь: это моя слабость.
Вот еще насчет женского полу, никак не могу быть равнодушен. Как вы? Какие вам больше нравятся — брюнетки или блондинки?
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит на небе, так
вот как на ладони все
видишь.
Городничий.
Вот когда зарезал, так зарезал! Убит, убит, совсем убит! Ничего не
вижу.
Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего… Воротить, воротить его! (Машет рукою.)
Помещик так растрогался, // Что правый глаз заплаканный // Ему платочком вытерла // Сноха с косой распущенной // И чмокнула старинушку // В здоровый этот глаз. // «
Вот! — молвил он торжественно // Сынам своим наследникам // И молодым снохам. — // Желал бы я, чтоб
видели // Шуты, врали столичные, // Что обзывают дикими // Крепостниками нас, // Чтоб
видели, чтоб слышали…»