Неточные совпадения
— Кто смеет сказать про вас что-нибудь нехорошее?.. — вскликнул Марко Данилыч и, быстро вскочив с дивана, зашагал
по горнице крупными шагами. — Головы на
плечах не унесет, кто посмеет сказать нехорошее слово!
— С порядочным, — кивнув вбок головой, слегка наморщив верхнюю губу, сказал Смолокуров. —
По тамошним местам он будет из первых. До Сапожниковых далеко, а деньги тоже водятся. Это как-то они, человек с десяток, складчи́ну было сделали да на складочны деньги стеариновый завод завели.
Не пошло. Одни только пустые затеи. Другие-то, что с Зиновьем Алексеичем в до́лях были, хошь кошель через
плечо вешай, а он ничего, ровно блоха его укусила.
— Конечно, — согласился Марко Данилыч. — А потом выберем денек, да к ловцам рыбу ловить. Косных у меня вдоволь… Вверх
по Оке махнем,
не то на Волгу покатим… Уху на бережку сварганим, похлебаем на прохладе!.. Так али нет, Зиновий Алексеич? — прибавил он, хлопнув
по плечу друга-приятеля.
— Самый буянственный человек, — на все стороны оглядываясь, говорил Василий Фадеев. — От него вся беда вышла… Он, осмелюсь доложить вашей милости, Марко Данилыч, на все художества завсегда первым заводчиком был. Чуть что
не по нем, тотчас всю артель взбудоражит. Вот и теперь — только что отплыли вы, еще в виду косная-то ваша была, Сидорка,
не говоря ни слова, котомку на
плечи да на берег. За ним все слепые валом так и повалили.
Ни впредь, ни после
не буду, — ласково потрепав хозяйку
по плечу, сказал Зиновий Алексеич.
Спросили ее,
по мысли ль ей назвáной братец, — ни слова она
не ответила, но, припав к материну
плечу, залилась слезами.
— На Верх посылай, а
не то мы сейчас же котомки на
плечи да айда
по домам, — горланила буйная артель.
— Экой провор! — ласково ударив
по плечу нареченного зятя, молвил Зиновий Алексеич. — Молодцом, Никитушка!
Не успел приехать, и товар к нему еще
не пришел, а он уж и сбыл его… Дело! Да что ж мы стоим да пустые лясы-балясы ведем? — вдруг спохватился Доронин. — Лизавета Зиновьевна, твое, сударыня, дело!.. Что
не потчуешь жениха?.. Прикажь самоварчик собрать да насчет закусочки похлопочи…
— Потерпи же!.. Потерпи, голубчик!.. Желанный ты мой, ненаглядный!.. До верхотины Вражка
не даль какая. — Так нежно и страстно шептала Фленушка, ступая быстрыми шагами и склоняясь на
плечо Самоквасова. — Там до́сыта наговоримся… — ровно дитя, продолжала она лепетать. — Ох, как сердце у меня
по тебе изболело!.. Исстрадалась я без тебя, Петенька, измучилась!
Не брани меня. Марьюшка мне говорила… знаешь ты от кого-то… что с тоски да с горя я пить зачала…
— Полно, родная, перестань убиваться, — любовно молвил он ей, положив руку на ее
плечо. — Бог
не без милости,
не унывай, а на него уповай. Снова пошлет он тебе и хорошую жизнь и спокойную. Молись, невестушка, молись милосердному Господу — ведь мы к нему с земной печалью, а он, свет, к нам с небесной милостью. Для того и
не моги отчаиваться,
не смей роптать. То знай, что на каждого человека Бог
по силе его крест налагает.
Государыня примала, милость Божью посылала,
Духа свята в них вселяла и девицам прорекала:
«Ай вы, девушки, краснопевушки,
Вы радейте да молитесь, пойте песни,
не ленитесь,
За то вас государь станет жаловать, дарить,
По плечам ризы кроить,
по всему раю водить».
Бывший рогожский посол еще поближе подвинулся к Лизавете, положил ей руку на
плечо и стал полегоньку трепать его,
не говоря ни слова. Отецкая дочь
не противилась. С веселой вызывающей улыбкой поглядывала она исподлобья, и, когда Василий Борисыч стал мешать ей шить, она взяла его за руку и крепко пожала ее. Сладострастно засверкали быстрые маленькие глазки бывшего посла архиерейского. Горазд бывал он на любовные похожденья, навы́к им во время ближних и дальних разъездов
по женским скитам и обителям.
Неточные совпадения
— Есть у меня, — сказал он, — друг-приятель,
по прозванью вор-новото́р, уж если экая выжига князя
не сыщет, так судите вы меня судом милостивым, рубите с
плеч мою голову бесталанную!
Не понимая, что это и откуда, в середине работы он вдруг испытал приятное ощущение холода
по жарким вспотевшим
плечам. Он взглянул на небо во время натачиванья косы. Набежала низкая, тяжелая туча, и шел крупный дождь. Одни мужики пошли к кафтанам и надели их; другие, точно так же как Левин, только радостно пожимали
плечами под приятным освежением.
Лакей,
не оборачиваясь, бормотал что-то про себя, развязывая чемодан. Максим Максимыч рассердился; он тронул неучтивца
по плечу и сказал: — Я тебе говорю, любезный…
Первый день я провел очень скучно; на другой рано утром въезжает на двор повозка… А! Максим Максимыч!.. Мы встретились как старые приятели. Я предложил ему свою комнату. Он
не церемонился, даже ударил меня
по плечу и скривил рот на манер улыбки. Такой чудак!..
Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие
плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой жизни и перемены климатов,
не побежденное ни развратом столичной жизни, ни бурями душевными; пыльный бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно чистое белье, изобличавшее привычки порядочного человека; его запачканные перчатки казались нарочно сшитыми
по его маленькой аристократической руке, и когда он снял одну перчатку, то я был удивлен худобой его бледных пальцев.