Неточные совпадения
Краем уха слушала россказни мастерицы про учьбу́ ребятишек, неохотно отвечала ей на укоры, что держит Дуняшу не по старинным обычаям, но, когда сказала она, что Ольга Панфиловна срамит ее на базаре,
как бы застыла на
месте, слова не могла ответить… «В трубы трубят, в трубы трубят!» — думалось ей, и, когда мастерица оставила ее одну, из-за густых ресниц ее вдруг полилися горькие слезы.
Вздерут, бывало, забулдыжного буяна-бурлака
как сидорову козу, да ему же велят грош-другой на розги пожертвовать, потому что
место казенное, розги дело покупное, а на них
из казны сумм не полагается.
Нашел, наконец, Морковников такое мыло, что задумал варить. Но русский мыловар
из одного маленького городка не был разговорчив. Сколько ни расспрашивал его Морковников,
как идет у него на заводе варка, ничего не узнал от него. Еще походил Василий Петрович по мыльным рядам, но, нигде не добившись толка, стал на
месте и начал раздумывать, куда бы теперь идти, что бы теперь делать, пока не проснется Никита Федорыч.
Как только поуспокоилась Фленушка от волненья, что овладело ею по прочтенье записки, подошла она к божнице, сожгла над горевшею лампадой записку и поставила икону на прежнее
место. Потом
из кельи пошла. В сенях встретилась ей Марья головщица.
Сказал об этом брату с невесткой, те не знают,
как и благодарить Герасима за новую милость… А потом, мало погодя, задрожал подбородок у Пелагеи Филиппьевны, затряслись у ней губы и градом полились слезы
из глаз. Вскочив с
места, она хотела поспешно уйти
из избы, но деверь остановил ее на пороге.
Только что успел он выдраться
из кучи оборванцев,
как пришлось стать на
месте: нагруженные возы и десятки порожних роспусков на повороте к шоссейной дороге столпились, перепутались, и не стало тут ни езды, ни ходу.
— Умалился корабль, очень умалился, — скорбно промолвил Николай Александрыч. — Которых на земле не стало, которые по дальним
местам разошлись. Редко когда больше двадцати божьих людей наберется… Нас четверо,
из дворни пять человек, у Варварушки в богадельне семеро. Еще человека два-три со стороны. Не прежнее время, сестрица. Теперь, говорят, опять распыхались злобой на божьих людей язычники, опять иудеи и фарисеи воздвигают бурю на Христовы корабли. Надо иметь мудрость змиину и
как можно быть осторожней.
Из местных обывателей не было такого, кто бы мог купить смолокуровский дом, даже и с долгой рассрочкой платежа, а жители других городов и в помышленье не держали покупать тот дом, у каждого в своем
месте от отцов и дедов дошедшая оседлость была —
как же оставлять ее,
как менять верное на неверное?
— А к
какому шайтану уедешь? — возразил Патап Максимыч. — Сам же говоришь, что деваться тебе некуда. Век тебе на моей шее сидеть, другого
места во всем свете нет для тебя. Живи с женой, терпи, а к девкам на посиделки и думать не смей ходить. Не то вспорю. Вот перед истинным Богом говорю тебе, что вспорю беспременно. Помни это,
из головы не выкидывай.
Таковы были между старообрядцами предания о первых насельниках лесов Чернораменских, и все,
как ближние, так и дальние, с особым уважением относились к иконе, принесенной в Шарпан иноком Арсением. Они твердо веровали, что,
как только соловецкая икона выйдет
из Шарпана и будет поставлена в никонианской церкви, древлему благочестию настанет неизбежный конец. И потому,
как только возможно, старались удержать ее на
месте.
Неточные совпадения
Стародум. О! такого-то доброго, что я удивляюсь,
как на твоем
месте можно выбирать жену
из другого рода,
как из Скотининых?
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие
из средней двери, стали позади Стародума. Отец готов его обнять,
как скоро дойдет очередь, а сын подойти к руке. Еремеевна взяла
место в стороне и, сложа руки, стала
как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
Вот вышла
из мрака одна тень, хлопнула: раз-раз! — и исчезла неведомо куда; смотришь, на
место ее выступает уж другая тень и тоже хлопает,
как попало, и исчезает…"Раззорю!","Не потерплю!" — слышится со всех сторон, а что разорю, чего не потерплю — того разобрать невозможно.
В одном
месте «Летописец» рассказывает,
как градоначальник летал по воздуху, в другом —
как другой градоначальник, у которого ноги были обращены ступнями назад, едва не сбежал
из пределов градоначальства.
Из театра Степан Аркадьич заехал в Охотный ряд, сам выбрал рыбу и спаржу к обеду и в 12 часов был уже у Дюссо, где ему нужно было быть у троих,
как на его счастье, стоявших в одной гостинице: у Левина, остановившегося тут и недавно приехавшего из-за границы, у нового своего начальника, только что поступившего на это высшее
место и ревизовавшего Москву, и у зятя Каренина, чтобы его непременно привезти обедать.