Неточные совпадения
Тогда Михей Зотыч «прошел линию» с своим бурачком с водой и заявил,
что проведет канал,
если ему дадут вольную.
— А
что будет,
если я буду чаи распивать да выеду на работу в восемь часов? — объяснял Галактион. — Я раньше всех должен быть на месте и уйти последним. Рабочие-то по хозяину бывают.
Если бы все те, которые теперь судили и пересуживали его крупчатку, могли видеть,
что он думал!
Когда исправничий экипаж покатил дальше, Вахрушка снял шапку и перекрестился. Он еще долго потом оглядывался и встряхивал головой. С этого момента он проникся безграничным удивлением к смелости Михея Зотыча: уж
если исправника Полуянова не испугался, так
чего же ему бояться больше?
—
Что же тут мудреного? Харитину как увидят, так и влюбятся. Уж такая уродилась… Она у меня сколько женихов отбила. И ты тоже женился бы на ней,
если бы не отец.
Если запольские купцы не знали,
что им нужно, то отлично это знали люди посторонние, которые все набивались в город.
— Завтра, то есть сегодня, я уеду, — прибавил он в заключение. —
Если что вам понадобится, так напишите. Жена пока у вас поживет… ну, с неделю.
Если б она гнала,
что у него сейчас на душе и как ему больно за нее!
— Муж? — повторила она и горько засмеялась. — Я его по неделям не вижу… Вот и сейчас закатился в клуб и проиграет там до пяти часов утра, а завтра в уезд отправится. Только и видела… Сидишь-сидишь одна, и одурь возьмет. Тоже живой человек…
Если б еще дети были… Ну, да
что об этом говорить!.. Не стоит!
Эти разговоры кончались обыкновенно тем,
что доктор выходил из себя и начинал ругать Мышникова, а
если был трезв, то брал шапку и уходил. Прасковья Ивановна провожала его улыбавшимися глазами и только качала своею белокурою головкой.
— Это ваше счастие… да… Вот вы теперь будете рвать по частям, потому
что боитесь влопаться, а тогда, то есть
если бы были выучены, начали бы глотать большими кусками, как этот ваш Мышников… Я знаю несколько таких полированных купчиков, и все на одну колодку… да. Хоть ты его в семи водах мой, а этой вашей купеческой жадности не отмыть.
— А между тем обидно, Тарас Семеныч. Поставьте себя на мое место. Ведь еврей такой же человек. Среди евреев есть и дураки и хорошие люди. Одним словом, предрассудок. А
что верно, так это то,
что мы люди рабочие и из ничего создаем капиталы. Опять-таки: никто не мешает работать другим. А
если вы не хотите брать богатства, которое лежит вот тут, под носом… Упорно не хотите. И средства есть и энергия, а только не хотите.
— Знаете
что, не люблю я вашего Стабровского! Нехорошее он дело затевает, неправильное… Вконец хочет спаивать народ. Бог с ними и с деньгами,
если на то пошло!
Судьба Устеньки быстро устроилась, — так быстро,
что все казалось ей каким-то сном. И долго впоследствии она не могла отделаться от этого чувства. А
что,
если б Стабровский не захотел приехать к ним первым?
если бы отец вдруг заупрямился?
если бы соборный протопоп начал отговаривать папу?
если бы она сама, Устенька, не понравилась с первого раза чопорной английской гувернантке мисс Дудль? Да мало ли
что могло быть, а предвидеть все мелочи и случайности невозможно.
Как бы он удивился,
если б узнал,
что писала сама Харитина!
Как это ни странно, но до известной степени Полуянов был прав. Да, он принимал благодарности, а
что было бы,
если б он все правонарушения и казусы выводил на свежую воду? Ведь за каждым что-нибудь было, а он все прикрывал и не выносил сору из избы. Взять хоть ту же скоропостижную девку, которая лежит у попа на погребе: она из Кунары, и есть подозрение,
что это работа Лиодорки Малыгина и Пашки Булыгина. Всех можно закрутить так,
что ни папы, ни мамы не скажут.
— Ведь я младенец сравнительно с другими, — уверял он Галактиона, колотя себя в грудь. — Ну, брал… ну,
что же из этого? Ведь по грошам брал, и даже стыдно вспоминать, а кругом воровали на сотни тысяч. Ах,
если б я только мог рассказать все!.. И все они правы, а я вот сижу. Да это
что… Моя песня спета. Будет, поцарствовал. Одного бы только желал, чтобы меня выпустили на свободу всего на одну неделю: первым делом убил бы попа Макара, а вторым — Мышникова. Рядом бы и положил обоих.
Это уже окончательно взбесило писаря. Бабы и те понимают,
что попрежнему жить нельзя. Было время, да отошло… да… У него опять заходил в голове давешний разговор с Ермилычем. Ведь вот человек удумал штуку. И как еще ловко подвел. Сам же и смеется над городским банком. Вдруг писаря осенила мысль. А
что,
если самому на манер Ермилыча, да не здесь, а в городе? Писарь даже сел, точно его кто ударил, а потом громко засмеялся.
Серафима понимала одно, именно,
что все это хуже того,
если б муж бранил ее и даже бил.
— Молода ты, Харитина, — с подавленною тоской повторял Полуянов, с отеческой нежностью глядя на жену. — Какой я тебе муж был? Так, одно зверство.
Если бы тебе настоящего мужа… Ну, да
что об этом говорить! Вот останешься одна, так тогда устраивайся уж по-новому.
— Не понимаешь? Для других я лишенный прав и особенных преимуществ, а для тебя муж… да. Другие-то теперь радуются,
что Полуянова лишили всего, а сами-то еще хуже Полуянова…
Если бы не этот проклятый поп, так я бы им показал. Да еще погоди, доберусь!.. Конечно, меня сошлют, а я их оттуда добывать буду… хха! Они сейчас радуются, а потом я их всех подберу.
— Вот
что, Флегонт Васильич… — замялся немного Галактион. — А
если я тебя попрошу зайти к ней? Понимаешь, ты как будто от себя…
Да, нехорошо. А все оттого,
что приходится служить богатым людям. То ли бы дело,
если бы завести хоть один пароходик, — всем польза и никто не в обиде.
— Ох, плохо будет, сватушка, всем плохо!.. Ведь можно было бы жить, и еще как можно,
если бы все не набросились строить мельницы. По Ключевой-то теперь стоном стон стоит… Так и рвут, так и рвут.
Что только и будет!..
Встреча с отцом вышла самая неудобная, и Галактион потом пожалел,
что ничего не сделал для отца. Он говорил со стариком не как сын, а как член банковского правления, и старик этого не хотел понять. Да и можно бы все устроить,
если бы не Мышников, — у Галактиона с последним оставались попрежнему натянутые отношения. Для очищения совести Галактион отправился к Стабровскому, чтобы переговорить с ним на дому. Как на грех, Стабровский куда-то уехал. Галактиона приняла Устенька.
Если вы и я едим спокойно свой вкусный завтрак, то только потому,
что не видим этих голодных, — они где-то там, далеко, неизвестно где.
Сидя где-нибудь в кабаке, Полуянов часто удивлялся:
что было бы,
если б эти мужланы узнали, кто он такой… д-да.
— И все по-своему правы, Илья Фирсыч, — объяснял Ечкин. — Ведь все люди,
если разобрать, одинаковы, потому
что все — мерзавцы.
— Да, да… Например, деньги —
что такое деньги, когда они лежат без всякой пользы? Это все равно —
если хорошенькую женщину завязать в мешок… да. Хуже: это разврат.
— Не будет с моей стороны нескромным вопросом,
если спрошу: за
что?
— Ах, это совсем другое дело! Мы, старики, в силу вещей, относимся к людям снисходительнее, хотя и ворчим. Молодость нетерпима, а за старостью стоит громадный опыт, который говорит,
что на земле совершенства нет и
что все относительно. У стариков,
если хочешь, своя логика.
Что же, пусть женится,
если нравится.
— Галактион, есть у тебя совесть? То есть, тьфу… Какая там совесть! Ведь ты тогда пропал бы,
если бы мы тебя не выручили, а теперь
что делаешь?
— Я знаю,
что вы меня не любите… да, — выговорила она, наконец, делая над собой усилие, — и не пошли бы,
если б я сама вас пригласила. А мне так нужно вас видеть.
— Пожалуй,
если хотите. Она хочет хоть этим путем подогреть в Галактионе ревнивое чувство. На всякий случай мой совет: вы поберегайтесь этой особы.
Чем она ласковее и скромнее, тем могут быть опаснее вспышки.
Неточные совпадения
Добчинский. При мне-с не имеется, потому
что деньги мои,
если изволите знать, положены в приказ общественного призрения.
Хлестаков (придвигаясь).Да ведь это вам кажется только,
что близко; а вы вообразите себе,
что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня,
если б мог прижать вас в свои объятия.
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар.
Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья.
Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ,
что на жизнь мою готовы покуситься.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло!
Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)
Если вы точно имеете нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. А черт его знает,
что оно значит! Еще хорошо,
если только мошенник, а может быть, и того еще хуже.