Неточные совпадения
По тому
времени этих денег было совершенно достаточно, чтобы одеваться прилично и иметь доступ
в скромные чиновничьи дома.
Полинявшие дорогие ковры на полу, резная старинная мебель красного дерева, бронзовые люстры и канделябры, малахитовые вазы и мраморные столики по углам, старинные столовые часы из матового серебра, плохие картины
в дорогих рамах, цветы на окнах и лампадки перед образами старинного письма — все
это уносило его во
времена детства, когда он был своим человеком
в этих уютных низеньких комнатах.
Это мимолетное детское воспоминание унесло Привалова
в то далекое, счастливое
время, когда он еще не отделял себя от бахаревской семьи.
Я
это еще понимаю, потому что Холостов был
в свое
время сильным человеком и старые благоприятели поддерживали; но перевести частный долг, притом сделанный мошеннически, на наследников… нет, я
этого никогда не пойму.
В этих жалобах было столько старчески забавного, что Привалов все
время старался рассматривать мелкие розовые и голубые цветочки, которые были рассыпаны по сарафану Марьи Степановны.
Мы уже сказали, что у Гуляева была всего одна дочь Варвара, которую он любил и не любил
в одно и то же
время, потому что
это была дочь, тогда как упрямому старику нужен был сын.
Богатая и вышла за богатого, —
в эту роковую формулу укладывались все незамысловатые требования и соображения того
времени, точно так же, как и нашего.
Это печальное
время совпало как раз с открытием богатейших золотоносных россыпей
в глубине Саянских гор, что было уже делом Бахарева, который теперь вел дело
в компании с Приваловым.
Какая жизнь происходила
в этом дворце
в наше расчетливое, грошовое
время, — трудно даже представить; можно сказать только, что русская натура развернулась здесь во всю свою ширь.
Во всяком случае,
эта ловкая комбинация дала Сашке целый миллион, но
в скором
времени вся история раскрылась, и Сашка попал под суд, под которым и находился лет пятнадцать.
За
этот промежуток
времени в бахаревском доме произошли очень крупные перемены.
С
этого времени и произошло разделение бахаревского дома на две половины: Марья Степановна
в этой форме заявила свой последний и окончательный протест.
Хиония Алексеевна
в эти немногие дни не только не имела
времени посетить свою приятельницу, но даже потеряла всякое представление о переменах дня и ночи. У нее был полон рот самых необходимых хлопот, потому что нужно было приготовить квартиру для Привалова
в ее маленьком домике. Согласитесь, что
это была самая трудная и сложная задача, какую только приходилось когда-нибудь решать Хионии Алексеевне. Но прежде мы должны сказать, каким образом все
это случилось.
Да,
этого было даже слишком достаточно, и Хиония Алексеевна на некоторое
время совсем вышла из своей обычной роли и ходила
в каком-то тумане.
«Чему она так радуется?» — думал Привалов и
в то же
время чувствовал, что любит
эту добрую Павлу Ивановну, которую помнил как сквозь сон.
— Да,
это верно, но владельцы сторицей получили за свои хлопоты, а вы забываете башкир, на земле которых построены заводы. Забываете приписных к заводам крестьян. [Имеются
в виду крестьяне, жившие во
время крепостного права на государственных землях и прикрепленные царским правительством к заводам и фабрикам
в качестве рабочей силы.]
Неопределенное положение дел оставляло
в руках Хионии Алексеевны слишком много свободного
времени, которое теперь все целиком и посвящалось Агриппине Филипьевне,
этому неизменному старому другу.
Но и
этот, несомненно, очень ловкий modus vivendi [образ жизни (фр.).] мог иметь свой естественный и скорый конец, если бы Агриппина Филипьевна, с одной стороны, не выдала своей старшей дочери за директора узловско-моховского банка Половодова, а с другой — если бы ее первенец как раз к
этому времени не сделался одним из лучших адвокатов
в Узле.
«Ну, теперь запел Лазаря», — заметил про себя Веревкин. — То-то обрадуете
эту провинцию всесословной волостью, мекленбургскими порядками [Мекленбург — немецкая провинция,
в которой долгое
время сохранялись средневековые сословные порядки.] да поземельной аристократией…
Это утро сильно удивило Антониду Ивановну: Александр Павлыч вел себя, как
в то
время, когда на сцене был еще знаменитый косоклинный сарафан. Но приступ мужниной нежности не расшевелил Антониду Ивановну, — она не могла ему отвечать тем же.
— Вы хотите сказать о Nicolas?
Это старая новость… Только едва ли они чего-нибудь добьются: Привалов и раньше все
время хлопотал
в Петербурге по своему делу.
— Позвольте… Главное заключается
в том, что не нужно терять дорогого
времени, а потом действовать зараз и здесь и там. Одним словом, устроить некоторый дуэт, и все пойдет как по нотам… Если бы Сергей Привалов захотел, он давно освободился бы от опеки с обязательством выплатить государственный долг по заводам
в известное число лет. Но он
этого не захотел сам…
Из-за
этого и дело затянулось, но Nicolas может устроить на свой страх то, чего не хочет Привалов, и тогда все ваше дело пропало, так что вам необходим
в Петербурге именно такой человек, который не только следил бы за каждым шагом Nicolas, но и парализовал бы все его начинания, и
в то же
время устроил бы конкурс…
— Я ни
в чем не обвиняю Василия Назарыча, — говорил Привалов, — и даже не думал обидеться на него за наш последний разговор. Но мне, Марья Степановна, было слишком тяжело все
это время…
Но прежде чем можно будет приступить к выполнению
этих планов, необходимо очистить заводы от государственного долга, что займет, может быть, период
времени лет
в десять.
С
этой точки зрения русские горные заводы, выстроенные на даровой земле крепостным трудом,
в настоящее
время являются просто язвой
в экономической жизни государства, потому что могут существовать только благодаря высоким тарифам, гарантиям, субсидиям и всяким другим льготам, которые приносят громадный вред народу и обогащают одних заводчиков.
— Нет,
это пустяки. Я совсем не умею играть… Вот садитесь сюда, — указала она кресло рядом с своим. — Рассказывайте, как проводите
время. Ах да, я третьего дня, кажется, встретила вас на улице, а вы сделали вид, что не узнали меня, и даже отвернулись
в другую сторону. Если вы будете оправдываться близорукостью,
это будет грешно с вашей стороны.
— Ах, виноват… извините… — заметался Ляховский
в своем кресле, протягивая Привалову свою сухую, как щепка, руку. — Я так рад вас видеть, познакомиться… Хотел сам ехать к вам, да разве я могу располагать своим
временем: я раб
этих проклятых дел, работаю, как каторжник.
— Для вас прежде всего важно выиграть
время, — невозмутимо объяснял дядюшка, — пока Веревкин и Привалов будут хлопотать об уничтожении опеки, мы устроим самую простую вещь — затянем дело. Видите ли, есть
в Петербурге одна дама. Она не куртизанка, как принято понимать
это слово, вот только имеет близкие сношения с теми сферами, где…
После
этой сцены Привалов заходил
в кабинет к Василию Назарычу, где опять все
время разговор шел об опеке. Но, несмотря на взаимные усилия обоих разговаривавших, они не могли попасть
в прежний хороший и доверчивый тон, как
это было до размолвки. Когда Привалов рассказал все, что сам узнал из бумаг, взятых у Ляховского, старик недоверчиво покачал головой и задумчиво проговорил...
Вот с
этого времени и сделалось
в бахаревском доме особенно тихо, точно кто придавил рукой прежнее веселье.
Этот разговор был прерван появлением Марьи Степановны, которая несколько
времени наблюдала разговаривавших
в дверную щель. Ее несказанно удивлял
этот дружеский характер разговора, хотя его содержание она не могла расслышать. «И не разберешь их…» — подумала она, махнув рукой, и
в ее душе опять затеплилась несбыточная мечта. «Чего не бывает на свете…» — думала старуха.
Через день Привалов опять был у Бахаревых и долго сидел
в кабинете Василья Назарыча.
Этот визит кончился ничем. Старик все
время проговорил о делах по опеке над заводами и ни слова не сказал о своем положении. Привалов уехал, не заглянув на половину Марьи Степановны, что немного обидело гордую старуху.
«А черт с ним, с
этим Приваловым,
в самом-то деле, — раздумывала наедине Заплатина под влиянием только что полученной неприятности от своей пансионской подруги. — Пожалуй, с ним только даром
время проведешь, а каши не сваришь…»
«Вот они,
эти исторические враги, от которых отсиживался Тит Привалов вот
в этом самом доме, — думал Привалов, когда смотрел на башкир. — Они даже не знают о том славном
времени, когда башкиры горячо воевали с первыми русскими насельниками и не раз побивали высылаемые против них воинские команды… Вот она,
эта беспощадная философия истории!»
— Лоскутов? Гм. По-моему,
это — человек, который родился не
в свое
время. Да… Ему негде развернуться, вот он и зарылся
в книги с головой. А между тем
в другом месте и при других условиях он мог бы быть крупным деятелем…
В нем есть
эта цельность натуры, известный фанатизм — словом, за такими людьми идут
в огонь и
в воду.
Конечно, были попытки и раньше
в этом направлении, но я разбираю ваш проект по отношению к настоящему
времени, к выбранному месту и тем средствам, какими вы располагаете.
Это был тот кризис, которого с замирающим сердцем ждал доктор три недели. Утром рано, когда Зося заснула
в первый раз за все
время своей болезни спокойным сном выздоравливающего человека, он, пошатываясь, вошел
в кабинет Ляховского.
Этот несколько суровый тон сменился горячим поцелуем, и Половодова едва успела принять свой обычный скучающий и ленивый вид, когда
в гостиной послышались приближавшиеся шаги maman. У Привалова потемнело
в глазах от прилива счастья, и он готов был расцеловать даже Агриппину Филипьевну. Остальное
время визита прошло очень весело. Привалов болтал и смеялся самым беззаботным образом, находясь под обаянием теплого взгляда красивых глаз Антониды Ивановны.
— Свидания
в первое
время происходили
в часы службы Половодова
в банке. Привалов являлся как раз
в то
время, когда хозяину нужно было уходить из дому, и он каждый раз упрашивал гостя подождать до его возвращения, чтобы пообедать вместе.
Это были счастливые минуты… Антонида Ивановна, проводив мужа, забывала всю свою лень и дурачилась, как институтка.
Привалов
в эту горячую пору успел отделать вчерне свой флигелек
в три окна, куда и перешел
в начале мая; другую половину флигеля пока занимали Телкин и Нагибин. Работа по мельнице приостановилась, пока не были подысканы новые рабочие. Свободное
время, которое теперь оставалось у Привалова, он проводил на полях, присматриваясь к крестьянскому хозяйству на месте.
Публика начала съезжаться на воды только к концу мая. Конечно, только половину
этой публики составляли настоящие больные, а другая половина ехала просто весело провести
время, тем более что летом жизнь
в пыльных и душных городах не представляет ничего привлекательного.
— Когда привыкнет, буду вынашивать, а потом вы примете участие
в соколиной охоте, которую мы постараемся устроить
в непродолжительном
времени.
Это очень весело… Мне давно хотелось побывать на такой охоте.
В своей полувосточной обстановке Зося сегодня была необыкновенно эффектна. Одетая
в простенькое летнее платье, она походила на дорогую картину, вставленную
в пеструю раму бухарских ковров.
Эта смесь европейского с среднеазиатским была оригинальна, и Привалов все
время, пока сидел
в коше, чувствовал себя не
в Европе, а
в Азии,
в этой чудной стране поэтических грез, волшебных сказок, опьяняющих фантазий и чудных красавиц. Даже
эта пестрая смесь выцветших красок на коврах настраивала мысль поэтическим образом.
— Как жестоко можно ошибиться
в людях, даже
в самых близких, — меланхолически говорила она Зосе. — Я, например, столько
времени считала Александра Павлыча самым отчаянным гордецом, а между тем оказывается, что он совсем не гордец. Или взять Сергей Александрыча… Ах, mon ange, сколько мы, женщины, должны приносить жертв
этим отвратительным эгоистам мужчинам!..
Привалов никогда не чувствовал себя так легко, как
в этот момент; на
время он совсем позабыл о всем городском и ежедневно отсылал Зосе самые подробные письма о своей деятельности.
Сам Ляховский сознавал
это и по
временам впадал
в какое-то детское состояние: жаловался на всех, капризничал и даже плакал.
Привалов ездил
в Гарчики довольно часто, но, когда первые хлопоты поулеглись и свободного
времени оставалось на руках много, Привалов не знал, куда ему теперь деваться с
этой свободой.
Этой поездкой он убивал двух зайцев: раз, мог устроить несколько выгодных операций по хлебной торговле, а второе — он мог на
время позабыться
в этой бесшабашной ярмарочной атмосфере.
Он хотел на
время утонуть
в этом ярмарочном море, но
это было не так-то легко сделать.