Неточные совпадения
Ей сделалось жутко от двойного чувства: она презирала этого несчастного
человека, отравившего ей жизнь, и вместе с тем в ней смутно проснулось какое-то теплое чувство к нему, вернее
сказать, не к нему лично, а к тем воспоминаниям, какие были связаны с этой кудрявой и все еще красивой головой.
Блинов — профессор университета, стяжал себе известное имя, яко политико-эконом и светлая финансовая голова, затем, как я уже
сказал вам, хороший
человек во всех отношениях — и вдруг этот самый генерал Блинов, со всей своей ученостью, честностью и превосходительством, сидит под башмаком какого-то урода.
Сказать спич, отделать тут же за столом своего ближнего на все корки, посмеяться между строк над кем-нибудь — на все это Вершинин был великий мастер, так что сама Раиса Павловна считала его очень умным
человеком и сильно побаивалась его острого языка.
Механик Шубин замечателен был тем, что про него решительно ничего нельзя было
сказать — ни худого, ни доброго, а так, черт его разберет, что за
человек.
Недаром один остряк
сказал про Лаптева, что он уважает в свете только одного
человека — m-r Чарльза.
Достаточно
сказать, что у Лаптевых он был с детства своим
человеком и забрал великую силу, когда бразды правления перешли в собственные руки Евгения Константиныча, который боялся всяких занятий, как огня, и все передал Прейну, не спрашивая никаких отчетов.
Вообще
люди, близко знавшие Прейна, могли про него
сказать очень немного, как о
человеке, который не любил скучать, мог наобещать сделать вас завтра бухарским эмиром, любил с чаем есть поджаренные в масле сухарики, всему на свете предпочитал дамское общество… и только.
— Ну, хорошо, допустим, что не относится. А я тебе прямо
скажу, что вся твоя система выеденного яйца не стоит. Да… И замечательное дело: по душе ты не злой
человек, а рассуждаешь, как людоед.
Против Платона Васильича, конечно, трудно что-нибудь
сказать, как против
человека, который заслуживает только нашего сожаления.
Этим скоробленным, зачерствевшим на господской работе
людям мерещились те покосы, выгоны и леса, которые у них оттягал Родька Сахаров и которые они должны получить, потому что барину стоит
сказать слово…
Если представители мужского beau monde’a, по деловым своим сношениям, по необходимости, становятся в близкие отношения к рядовым заводским служащим; не отмеченным перстом провидения, и принимают их у себя дома, как своих
людей, то этого нельзя
сказать относительно женщин.
Я
скажу прямо, Евгений Константиныч: Платон Васильич, как все добрые
люди, позволяет себя водить за нос разным пройдохам и доморощенным дельцам и смотрит на дело из вторых рук.
Этот странный
человек сопровождал набоба в горы, принимал участие в обедах и завтраках, говорил, когда его спрашивали, но без Раисы Павловны всегда оставался совершенно незаметным, так что о нем, при всем желании, трудно было
сказать что-нибудь.
Набоб поклонился и
сказал на это приветствие несколько казенных фраз, какие говорятся в таких торжественных случаях. Родион Антоныч сидел все время как на угольях и чувствовал себя таким маленьким, точно генерал ему хотел
сказать: «А ты зачем сюда, братец, затесался?» Майзель, Вершинин и Тетюев держали себя с достоинством, как
люди бывалые, хотя немного и косились на записную книжку Перекрестова.
Прейн из мужчин его круга не дурной
человек и сумеет обставить тебя совершенно независимо; только нужно помнить одно, что в твоем новом положении будет граница, через которую никогда не следует переступать, — именно: не нужно… как бы это
сказать… не нужно вставать на одну доску с продажными женщинами.
— Нет, совсем не то; я хочу только
сказать тебе, что нужно беречь себя и серьезно работать. У тебя будет в руках масса дел и
людей, и ты можешь ими пользоваться по своему усмотрению. А главное…
— Я знаю, что ты меня любишь, — продолжал гений прежним измененным голосом, — но злые
люди нас постоянно разделяли. Везде интриги и коварство. Но я тебя тоже люблю и вот пришла сюда сама
сказать это…
— А я именно хотел тебе прибавить, да ты перебил, что ты это очень хорошо давеча рассудил, чтобы тайны и секреты эти не узнавать. Оставь до времени, не беспокойся. Все в свое время узнаешь, именно тогда, когда надо будет. Вчера мне один
человек сказал, что надо воздуху человеку, воздуху, воздуху! Я хочу к нему сходить сейчас и узнать, что он под этим разумеет.
И так пойдет до тех пор, пока
люди скажут: «ну, теперь нам хорошо», тогда уж не будет этого отдельного типа, потому что все люди будут этого типа, и с трудом будут понимать, как же это было время, когда он считался особенным типом, а не общею натурою всех людей?
Неточные совпадения
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу
сказать. Да и странно говорить: нет
человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Анна Андреевна. Ну,
скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась, как на порядочного
человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот как со мною поступили!
«Скучаешь, видно, дяденька?» // — Нет, тут статья особая, // Не скука тут — война! // И сам, и
люди вечером // Уйдут, а к Федосеичу // В каморку враг: поборемся! // Борюсь я десять лет. // Как выпьешь рюмку лишнюю, // Махорки как накуришься, // Как эта печь накалится // Да свечка нагорит — // Так тут устой… — // Я вспомнила // Про богатырство дедово: // «Ты, дядюшка, —
сказала я, — // Должно быть, богатырь».
Пришел в ряды последние, // Где были наши странники, // И ласково
сказал: // «Вы
люди чужестранные, // Что с вами он поделает?
«Тсс! тсс! —
сказал Утятин князь, // Как
человек, заметивший, // Что на тончайшей хитрости // Другого изловил. — // Какой такой господский срок? // Откудова ты взял его?» // И на бурмистра верного // Навел пытливо глаз.