Мать Феозву из Минодориной обители Юдифа с собой привезла; острая разумом, сведуща в
царских законах была, не токмо в тех, что в Кормчей печатаны, но и в нынешних всеобдержных.
Правила веры в Бога милостивого: люби Бога, царя, отечество, ближнего и исполняй Божеские и
царские законы не криводушно; это — изволите видеть — первая и самая главная наука, а к ней должно еще знать: историю отечества, всемирную историю, географию, статистику, математику, рисование, черчение планов, инженерное и артиллерийское искусство и понимать для одной необходимости иностранные языки…
Неточные совпадения
Законы, я полагаю, пишутся для всех одинакие, и мы тоже их мало-мальски знаем: я вот тоже поседел и оплешивел на
царской службе, так пора кое-что мараковать; но как собственно объяснял я и в докладной записке господину министру, что все мое несчастье единственно происходит по близкому знакомству господина начальника губернии с госпожою Марковой, каковое привести в законную ясность я и ходатайствовал перед правительством неоднократно, и почему мое домогательство оставлено втуне — я неизвестен.
Каков поп, таков и приход. Попы хлыновцы знать не хотели Москвы с ее митрополитом, их духовные чада — знать не хотели
царских воевод, уклонялись от платежа податей, управлялись выборными, судили самосудом, московским
законам не подчинялись. Чуть являлся на краю леса посланец от воеводы или патриарший десятильник, они покидали дома и уходили в лесные трущобы, где не сыскали б их ни сам воевода, ни сам патриарх.
Лишь там над
царскою главой // Народов не легло страданье, // Где крепко с Вольностью святой //
Законов мощных сочетанье; // Где всем простерт их твёрдый щит, // Где сжатый верными руками // Гражда́н над равными главами // Их меч без выбора скользит
И го́ре, го́ре племенам, // Где дремлет он неосторожно, // Где иль народу иль царям //
Законом властвовать возможно! // Тебя в свидетели зову, // О, мученик ошибок славных, // За предков в шуме бурь недавных // Сложивший
царскую главу.
— Да что же можно сделать, когда их со всех сторон спаивают. Папа хотел закрыть кабак, — оказывается, что нельзя по
закону. Но мало того, когда я убеждала Василья Ермилина, что стыдно держать кабак, спаивать народ, он мне отвечал, и, очевидно, с гордостью, что срезал меня при народе: «А как же патент дается с орлом от государя императора. Коли бы плохое дело было, не было бы на то
царского указа».