Неточные совпадения
— Это — растление, —
говорил дядя. — В жизни все причинно, последовательно и условно. Сюрпризами только
гадость делается.
— Я вам на это, —
говорит, — могу смело отвечать: я держусь самого простого мнения и, как мне и очень многим кажется, самого ясного: в экономии природы ничто не исчезает, никакая
гадость; за что же должно исчезнуть одно самое лучшее: начало, воодушевлявшее человека и двигавшее его разум и волю?
— Прежде цвета были разные, кто какие хотел, а потом был старичок губернатор — тот велел всё в одинаковое, в розовое окрасить, а потом его сменил молодой губернатор, тот приказал сделать всё в одинаковое, в мрачно-серое, а этот нынешний как приехали: «что это, — изволит
говорить, — за
гадость такая! перекрасить все в одинаковое, в голубое», но только оно по розовому с серым в голубой не вышло, а выяснилось, как изволите видеть, вот этак под утиное яйцо.
— Нет, не девчонка, — сказал Саша и вдруг, сердясь на себя за свою застенчивость, спросил зазвеневшим голосом: — чем это я похож на девчонку? Это у вас гимназисты такие, придумали дразнить за то, что я дурных слов боюсь; я не привык их говорить, мне ни за что не сказать, да и зачем
говорить гадости?
— Видите, как он лжет, — сказал Передонов, — его наказать надо хорошенько. Надо, чтоб он открыл, кто
говорит гадости, а то на нашу гимназию нарекания пойдут, а мы ничего не можем сделать.
Неточные совпадения
— Твой брат был здесь, — сказал он Вронскому. — Разбудил меня, чорт его возьми, сказал, что придет опять. — И он опять, натягивая одеяло, бросился на подушку. — Да оставь же, Яшвин, —
говорил он, сердясь на Яшвина, тащившего с него одеяло. — Оставь! — Он повернулся и открыл глаза. — Ты лучше скажи, что выпить; такая
гадость во рту, что…
— Какая, в самом деле, здесь
гадость! —
говорил он, оглядываясь. — И этот ангел спустился в болото, освятил его своим присутствием!
— Ах, какая
гадость! —
говорила тетка, отодвигая, но не пряча книгу и не принимая никаких мер, чтоб Ольга не прочла ее.
— Поэтому истинный философ никогда не огорчается… Вот посмотрите на меня: чего я не перенес? Каких
гадостей про меня не
говорили? А я все терплю и переношу.
А через пять лет мы будем
говорить: «Несомненно, взятка — страшная
гадость, но, знаете, дети… семья…» И точно так же через десять лет мы, оставшись благополучными русскими либералами, будем вздыхать о свободе личности и кланяться в пояс мерзавцам, которых презираем, и околачиваться у них в передних.