Княгиня и граф во многом могли друг другу сочувствовать. И она и он предпочитали
словам дело, и она и он видели, что русское общество дурно усвоивает просвещение. Разница была в том, что княгиню это глубоко огорчало, а граф смотрел на все это как чужой человек, как наблюдатель, спокойно, а может быть даже и со злорадством, которое, разумеется, скрывал от княгини.
Неточные совпадения
Возвратясь домой, он разговелся со всеми ссыльными и не ссыльными, которые пришли его поздравить, и потом сел читать положенное в этот
день всепрощающее поучение Иоанна Богослова и, при окончании чтения, на последнем
слове нагнулся к книге и уснул.
Собака залаяла, и вооруженный колом богослов, только что сорвавший первый и единственный поцелуй с губок своей коварной красавицы, бросился бежать, а на другой
день он, не успевши опомниться от своего вчерашнего счастия, сдерживая уже свое честное
слово — не возражать против первой просьбы Ольги Федотовны, и крестил с нею мужичьего ребенка, разлучившего у своей купели два благородные и нежно друг друга любившие сердца.
Церковных же своих крестьян княгиня сама
разделила по седмицам, чтобы каждый мог свободно говеть, не останавливая работ; следила, чтоб из числа их не было совращений — в чем, впрочем, всегда менее винила самих совращающихся, чем духовенство. О духовенстве она, по собственным ее
словам, много скорбела, говоря, что «они ленивы, алчны и к
делу своему небрежны, а в Писании неискусны».
Я его так и называю свиток. Он скручен весь, а если его раскатать, то я и не знаю, как он обширен будет! Мне кажется, один своим благородством удивить свет может. Все в нем писано: и великие
дела для возбуждения духа, и позорное
слово для угрожения, и мои беззакония тоже в нем заключаются.
В минуты приезда неожиданных гостей княгиня только что вернулась из института, где на другой
день назначен был выпуск, и находилась в неприятном волнении. Она встретила друзей с изумлением, и ее первым к ним
словом был вопрос...
Одним
словом, попасть к этому человеку было нелегко; но чем труднее Хлопову было проникнуть в дом князя, тем он упорнее этого добивался и, наконец, схватился за один случай, который ему показался благоприятным. Князь был очень озабочен каким-то общественным
делом, представлявшим почему-то неодолимые трудности. Хлопов нашел средство принести этому
делу пользу и, встретив где-то князя Г., сообщил ему свой план и просил позволения приехать к нему в дом, с тем чтобы развить ему свою мысль подробнее.
Gigot говорил целые
дни, и когда он говорил, княгиня слышала какие-то
слова, пожалуй, даже интересные, иногда он даже что-то объяснял, и довольно толково, но чуть только он кончал свою речь и княгине хотелось обдумать, что такое он сказал, как она уже не находила во всем им сказанном никакого содержания.
Во время моего отрочества я слыхала похвалы Gigot даже от таких людей, которым, по-видимому, никакого и
дела не могло быть до злополучного чужестранца, — Gigot хвалили дворовые и деревенские люди Протозанова, говоря в одно
слово, что он был «добрый и веселый», а дядя, князь Яков Львович, вспоминая свое детство, никогда не забывал вставлять следующее...
Граф, к чести его сказать, умел слушать и умел понимать, что интересует человека. Княгиня находила удовольствие говорить с ним о своих надеждах на Червева, а он не разрушал этих надежд и даже частью укреплял их. Я уверена, что он в этом случае был совершенно искренен. Как немец, он мог интриговать во всем, что касается обихода, но в
деле воспитания он не сказал бы лживого
слова.
— Ни
слова добрый человек не говорит о том, что ему заплатить… даже гнушается этим, — значит
дело любит, а не деньги… Такие люди редки: бог мне в нем неслыханное счастье посылает.
Княгиня, по
словам Ольги Федотовны, после этого в три
дня постарела и сгорбилась больше, чем во многие годы. Она изменилась и в нраве: навсегда перестала шутить, никого не осуждала и часто, как в мечте, сама говорила с собою...
Опасность эта была тем вероятнее, что дяде невозможно было скрывать капризов своей жены: все замечали, что Александра Ярославовна частенько по целым
дням не говорила с мужем ни одного
слова и даже не отвечала на его вопросы, которые он ей предлагал, чтобы скрыть существующие неудовольствия.
— Это благородно и великодушно, — заключал он обыкновенно свой совет или свой приговор и более не распространялся; и тот, кто его спрашивал или желал знать о каком-нибудь
деле его мнение, никогда не осмеливался вызывать его развивать его мотивы, потому что знал, что в
словах «это благородно и великодушно» содержалась вся квинтэссенция его логики.
Тогда Яков Львович окончательно убедился в их недоступности
слову и обратился к поучению их
делом — живым примером, которого никто не ожидал, а жестокие дети всех менее.
Неточные совпадения
Столько лежит всяких
дел, относительно одной чистоты, починки, поправки…
словом, наиумнейший человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все идет благополучно.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не дадите ни
слова поговорить о
деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в свое
дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался
словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу жизнь свою».
И русскую
деву влекли на позор, // Свирепствовал бич без боязни, // И ужас народа при
слове «набор» // Подобен был ужасу казни?
— Даю вам
слово верное: // Коли вы
дело спросите, // Без смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, // Как должно отвечать. // Аминь!.. —