Неточные совпадения
Небольшое зальце
было убрано весьма просто, кое-какая сборная мебель, кисейные занавески, старые клавикорды, а по стенам портреты Ермолова, Паскевича, Воронцова и две литографии, изображающие подвиги простых русских солдатиков: умирающего рядового, который передает
товарищу спасенное им полковое знамя, да другого, такого же точно солдата, с дымящимся фитилем пред пороховым погребом, в то время, когда малочисленные защитники укрепления почти все уже перебиты да перерезаны огромными полчищами горцев.
— Нам нужна женщина-работник, женщина-товарищ, женщина-человек, а вернее сказать — женщина-самка, — продолжал Полояров, — а эта гнилая женственность, это один только изящный разврат, который из вашего брата делает кукол. Это все эстетика! (последнее слово
было произнесено с особенным презрением). Лубянская, хотите, что ли, папироску? Бавфра, что называется, Сампсон крепкий.
— Я нахожу, что напоминание ваше едва ли уместно, — покраснев от негодования, сдержанно проговорил Устинов. —
Были другие, которые
были виноваты гораздо более Шишкина, но Шишкин не захотел выдать
товарищей и на самом себе понес все наказание. Я нахожу, что это черта весьма благородная.
— Я скажу одно, — поднялся маленький математик, — пощадите, господа, молодого человека!.. Если у вас
есть в сердце хоть капелька человеческой крови — пощадите его! Он виноват — не спорю. Ну, выдержите его в карцере, сколько вам
будет угодно; ну, лишите его домашних отпусков до конца курса; ну, постарайтесь представить пред собранием
товарищей весь позор, всю глупость его проступка; но только, Бога ради, не выгоняйте его!
— Ничего… Молодец! Как и
быть надлежит! Одним словом, свеж и душист! и дух бодр, и плоть не немощна, так и следует! Са ira! ca ira! [Пойдет! Пойдет! (фр.).] — весело подпел он в заключение, предполагая, что его веселость поддержит в
товарище достодолжную твердость и необходимое спокойствие духа. В несколько минут он
был уже одет, и приятели уселись за чай.
— Если хотите поступать, я могу объяснить вам все дело, как и что, одним словом, весь ход, всю процедуру… Научу, как устроиться, заочно с профессорами познакомлю, то
есть дам их характеристики… Ну, а кроме того,
есть там у меня
товарищи кое-какие, могу познакомить, дам письма, это все ведь на первое время необходимо в чужом городе.
— Господа! за что же? Разве они не такие же студенты? Разве они не
товарищи наши? — попытался
было Хвалынцев противостоять вопящим голосам. — Что за разъединение!
Быть может, им также
было бы близко и дорого наше общее дело! За что же мы лишаем их права принять в нем участие?
Улица
была почти уже запружена, поэтому несколько наиболее влиятельных личностей, пользовавшихся авторитетом между
товарищами, желая предупредить неуместное столкновение с полицией, подали мысль отправиться на большой двор, чтобы
быть таким образом все-таки в стенах университета, не подлежащего ведению общей блюстительницы градского порядка, — и толпа хлынула в ворота.
— То-то же и
есть! — не без самодовольствия отозвался Свитка. — На
товарищей имеет влияние. Когда все думали, что
будут стрелять, он стоял рядом со мною, ну, и он
был один из немногих, которые нисколько не смутились… напротив, без излишнего азарта, совсем спокойно пристыдил
товарищей, и те оправились… Да, да, имеет влияние!.. И в то же время на сознательное увлечение способен.
Некоторые очевидцы ночного арестования
товарищей сообщили, что оно
было производимо вне законных оснований: арестуемым не предъявляли предписания начальства, не объявляли причины ареста, а некоторых посторонних лиц будто бы брали по подозрению, что они разделяют студентский образ мыслей [В «Официальной записке по делу о беспорядках в С.-Петербургском университете» читаем: «В деле комиссии находится акт о зарестовании студента Колениченко.
Смысл адреса заключался в том, что в университете никаких зачинщиков нет и не
было, что все студенты одного и того же мнения и действовали единодушно без чьих бы то ни
было подстрекательств, и потому пусть начальство или освободит арестованных
товарищей, или же заберет остальных.
Вас не видать
было нигде: ни в условные часы на Невском, ни на сходке 2-го октября, ни на частных сходках у
товарищей.
— Что делать? — быстро и оживленно подхватила девушка. — Прежде всего разъяснить это дело. Может
быть, все это не более, как плоская шутка какого-нибудь благоприятеля, не слишком разборчивого на средства; в таком случае наказать его за это, выставить его поступок на позор
товарищей.
— Значит, уважаете, — утвердительно заключила девушка. — Ну, так поезжайте сейчас же на сходку! Сейчас поезжайте! Там вы сами воочию убедитесь, насколько тут правды — и если да, то постарайтесь своим поведением доказать
товарищам, что они на ваш счет заблуждаются. Поезжайте! Вот вам рука моя на счастье… Я
буду ждать вас…
На сердце у него
было так смутно и так тревожно: он не знал, как отнесутся теперь к нему его
товарищи; он втайне боялся за свое доброе имя и сознавал, что минута встречи с ними должна
быть роковою, что после нее нужно решиться на что-нибудь такое, чтó сразу разубедило бы их, рассеяло все предубеждения.
— Берите и нас!.. Арестуйте и нас вместе с ними! Мы хотим
быть с нашими
товарищами! — раздались вдруг крики из особой толпы нематрикулистов, и вся она хлынула вперед, на соединение с арестованными.
— Да хоть для того, чтобы
быть вместе с моими
товарищами, чтобы делить их участь.
— А, вот видите ли!.. Нет, господин Хвалынцев! — со вздохом поднялся он с места, однако же не спуская с собеседника пристального взгляда. — Не потому только, чтобы
быть с
товарищами, желали вы ареста!
— Что вы не шпион, то в этом безусловно убежден каждый честный и порядочный человек, кто хоть сколько-нибудь знает вас, — с полным спокойствием и весьма веско продолжал он; — что на каждого честного человека это слово, это нарекание производит такое же действие, как и на вас сию минуту — это вполне естественно, иначе и
быть не может; но что ваш арест вместе с
товарищами ровно ни в чем не разубедил бы близоруких болванов, то это также не подлежит ни малейшему сомнению.
Профессора распределили между собою часы лекций, несколько бывших студентов взялись распоряжаться продажей билетов, так как выручка предназначена
была в пользу их бедных
товарищей — и дело двинулось ходко, энергически и, казалось, имело на своей стороне все шансы блистательного успеха.
Бейгуш подобрал четырех свидетелей: пана грабего, Свитку да двух своих товарищей-артиллеристов (пан грабя
был даже его шафером), и таким образом, без торжественного шума, без лишних глаз, тихо и скромно повенчался в одной из домашних церквей.
Сначала он работал около министерства внутренних дел, но потом, когда тут нечего уже
было делать, бросился со своими
товарищами в Троицкий переулок.
Разболтались про
былое, про полк, про левый фланг, про
товарищей, да про экспедиции — расшевелило меня все это не на шутку!
А и то сказать, признаться откровенно, такая на меня порою, после Нютиной смерти, тоска находит, что рад бы в омут; а тут все ж таки дело какое ни на
есть, занятие по душе, старый
товарищ…