Неточные совпадения
Недоставало, может, одного —
товарища, но я все ребячество провел в одиночестве [Кроме меня, у моего отца
был другой сын, лет десять старше меня.
Я его всегда любил, но
товарищем он мне не мог
быть.
Года через два или три, раз вечером сидели у моего отца два
товарища по полку: П. К. Эссен, оренбургский генерал-губернатор, и А. Н. Бахметев, бывший наместником в Бессарабии, генерал, которому под Бородином оторвало ногу. Комната моя
была возле залы, в которой они уселись. Между прочим, мой отец сказал им, что он говорил с князем Юсуповым насчет определения меня на службу.
Внутренний результат дум о «ложном положении»
был довольно сходен с тем, который я вывел из разговоров двух нянюшек. Я чувствовал себя свободнее от общества, которого вовсе не знал, чувствовал, что, в сущности, я оставлен на собственные свои силы, и с несколько детской заносчивостью думал, что покажу себя Алексею Николаевичу с
товарищами.
Не
было мне ни поощрений, ни рассеяний; отец мой
был почти всегда мною недоволен, он баловал меня только лет до десяти;
товарищей не
было, учители приходили и уходили, и я украдкой убегал, провожая их, на двор поиграть с дворовыми мальчиками, что
было строго запрещено.
Народ русский отвык от смертных казней: после Мировича, казненного вместо Екатерины II, после Пугачева и его
товарищей не
было казней; люди умирали под кнутом, солдат гоняли (вопреки закону) до смерти сквозь строй, но смертная казнь de jure [юридически (лат.).] не существовала.
Пестрая молодежь, пришедшая сверху, снизу, с юга и севера, быстро сплавлялась в компактную массу товарищества, общественные различия не имели у нас того оскорбительного влияния, которое мы встречаем в английских школах и казармах; об английских университетах я не говорю: они существуют исключительно для аристократии и для богатых. Студент, который бы вздумал у нас хвастаться своей белой костью или богатством,
был бы отлучен от «воды и огня», замучен
товарищами.
Нас
было велено содержать на хлебе и воде, ректор прислал какой-то суп, мы отказались и хорошо сделали: как только смерклось и университет опустел,
товарищи принесли нам сыру, дичи, сигар, вина и ликеру.
Жена рыдала на коленях у кровати возле покойника; добрый, милый молодой человек из университетских
товарищей, ходивший последнее время за ним, суетился, отодвигал стол с лекарствами, поднимал сторы… я вышел вон, на дворе
было морозно и светло, восходящее солнце ярко светило на снег, точно будто сделалось что-нибудь хорошее; я отправился заказывать гроб.
Прошло с год, дело взятых
товарищей окончилось. Их обвинили (как впоследствии нас, потом петрашевцев) в намерении составить тайное общество, в преступных разговорах; за это их отправляли в солдаты, в Оренбург. Одного из подсудимых Николай отличил — Сунгурова. Он уже кончил курс и
был на службе, женат и имел детей; его приговорили к лишению прав состояния и ссылке в Сибирь.
Но что же это
была бы за молодежь, которая могла бы в ожидании теоретических решений спокойно смотреть на то, что делалось вокруг, на сотни поляков, гремевших цепями по Владимирской дороге, на крепостное состояние, на солдат, засекаемых на Ходынском поле каким-нибудь генералом Дашкевичем, на студентов-товарищей, пропадавших без вести.
В Вятке встретил я раз на улице молодого лекаря,
товарища по университету, ехавшего куда-то на заводы. Мы разговорились о
былых временах, об общих знакомых.
Он вел себя неосторожно, виделся в Москве с
товарищами,
был ими угощаем; разумеется, это не могло остаться в тайне.
Спустя несколько месяцев прочел я в газетах, что государь, желая вознаградить двух невинно наказанных кнутом, приказал им выдать по двести рублей за удар и снабдить особым паспортом, свидетельствующим их невинность, несмотря на клеймо. Это
был зажигатель, говоривший к народу, и один из его
товарищей.
Соколовский, автор «Мироздания», «Хевери» и других довольно хороших стихотворений, имел от природы большой поэтический талант, но не довольно дико самобытный, чтоб обойтись без развития, и не довольно образованный, чтоб развиться. Милый гуляка, поэт в жизни, он вовсе не
был политическим человеком. Он
был очень забавен, любезен, веселый
товарищ в веселые минуты, bon vivant, [любитель хорошо пожить (фр.).] любивший покутить — как мы все… может, немного больше.
Все они без исключения глубоко и громко сознают, что их положение гораздо ниже их достоинства, что одна нужда может их держать в этом «чернильном мире», что если б не бедность и не раны, то они управляли бы корпусами армии или
были бы генерал-адъютантами. Каждый прибавляет поразительный пример кого-нибудь из прежних
товарищей и говорит...
Совершенно одинокий, Цеханович занимался там естественными науками, собирал скудную флору Уральских гор, наконец получил дозволение перебраться в Пермь; и это уже для него
было улучшение: снова услышал он звуки своего языка, встретился с
товарищами по несчастью.
— Разве вот что; поговорить мне с
товарищами, да и в губернию отписать? Неравно дело пойдет в палату, там у меня
есть приятели, все сделают; ну, только это люди другого сорта, тут тремя лобанчиками не отделаешься.
Товарищами Витберга в комиссии
были: митрополит Филарет, московский генерал-губернатор, сенатор Кушников; все они вперед
были разобижены товариществом с молокососом, да еще притом смело говорящим свое мнение и возражающим, если не согласен.
Он
был ученик Лицея,
товарищ Пушкина, служил в гвардии, покупал новые французские книги, любил беседовать о предметах важных и дал мне книгу Токвиля о демократии в Америке на другой же день после приезда.
Товарищ мой по редакции
был кандидат нашего университета и одного со мною отделения.
Я вспоминал, глядя на новых
товарищей, как он раз, на пирушке у губернского землемера,
выпивши, играл на гитаре плясовую и, наконец, не вытерпел, вскочил с гитарой и пустился вприсядку; ну эти ничем не увлекутся, в них не кипит кровь, вино не вскружит им голову.
Я пожал руку жене — на лице у нее
были пятны, рука горела. Что за спех, в десять часов вечера, заговор открыт, побег, драгоценная жизнь Николая Павловича в опасности? «Действительно, — подумал я, — я виноват перед будочником, чему
было дивиться, что при этом правительстве какой-нибудь из его агентов прирезал двух-трех прохожих; будочники второй и третьей степени разве лучше своего
товарища на Синем мосту? А сам-то будочник будочников?»
Сначала я
был потерян в обществе стариков, гвардейских офицеров времен Екатерины,
товарищей моего отца, и других стариков, нашедших тихое убежище в странноприимном сенате,
товарищей его брата.
Хомяков, может
быть, беспрерывной суетой споров и хлопотливо-праздной полемикой заглушал то же чувство пустоты, которое, с своей стороны, заглушало все светлое в его
товарищах и ближайших друзьях, в Киреевских.
Говоря о слоге этих сиамских братьев московского журнализма, нельзя не вспомнить Георга Форстера, знаменитого
товарища Кука по Сандвическим островам, и Робеспьера — по Конвенту единой и нераздельной республики.
Будучи в Вильне профессором ботаники и прислушиваясь к польскому языку, так богатому согласными, он вспомнил своих знакомых в Отаити, говорящих почти одними гласными, и заметил: «Если б эти два языка смешать, какое бы вышло звучное и плавное наречие!»
Его ирония, как я заметил,
была добродушна, его насмешка весела; он смеялся первый от души своим шуткам, которыми отравлял чернила и пиво педантов-профессоров и своих
товарищей по парламенту in der Pauls Kirche. [в церкви св. Павла (нем.).]
Он уже
был профессором сравнительной анатомии в Гиссене,
товарищем Либиха (с которым вел потом озлобленную химико-теологическую полемику), когда революционный шквал 1848 года оторвал его от микроскопа и бросил в франкфуртский парламент.
«Мы уверены, что Гарибальди поймет настолько обязанности, возлагаемые на него гостеприимством Англии, что не
будет иметь сношений с прежним
товарищем своим, и найдет настолько такта, чтоб не ездить в 35, Thurloe Square».