Неточные совпадения
Он целовал у них руки, обещал, что никогда больше
не будет, просил хоть на этот раз простить его и
лучше очень больно высечь когда-нибудь в другой раз, потому что теперь он непременно умрет.
Последний сидел в своей комнате,
не показываясь на крики сердитой бабы, а на следующее утро опять появился на подоконнике с таинственным предметом под полой. Нам он объяснил во время одевания, что Петрик — скверный, скверный, скверный мальчишка. И мать у него подлая баба… И что она дура, а он, Уляницкий, «достанет себе другого мальчика, еще
лучше». Он сердился, повторял слова, и его козлиная бородка вздрагивала очень выразительно.
На кухне у нас, сколько могу припомнить, ничего
хорошего не ждали, — может быть, потому, что состав ее был до известной степени аристократический.
Из разговоров старших я узнал, что это приходили крепостные Коляновской из отдаленной деревни Сколубова просить, чтобы их оставили по — старому — «мы ваши, а вы наши». Коляновская была барыня добрая. У мужиков земли было довольно, а по зимам почти все работники расходились на разные работы. Жилось им, очевидно, тоже
лучше соседей, и «щось буде» рождало в них тревогу — как бы это грядущее неизвестное их «
не поровняло».
Известие с быстротою молнии облетело весь город. К месту появления креста стал стекаться народ. Начальство
не нашло ничего
лучше, как вырыть крест и отвезти его в полицию.
Мы принесли ответ, что ему
лучше не являться, и архивариус опять тем же путем перемахнул через забор, — как раз вовремя, так как вслед за тем отец появился на террасе.
Я долго бродил среди памятников, как вдруг в одном месте, густо заросшем травой и кустарником, мне бросилось в глаза странное синее пятно. Подойдя ближе, я увидел маленького человечка в синем мундире с медными пуговицами. Лежа на могильном камне, он что-то тщательно скоблил на нем ножиком и был так углублен в это занятие, что
не заметил моего прихода. Однако, когда я сообразил, что мне
лучше ретироваться, — он быстро поднялся, отряхнул запачканный мундир и увидел меня.
Во всяком случае
лучше среднего директора последующего времени уже потому, что тогда «внутренняя политика» с ее тайными аттестациями и подлым политическим сыском еще в такой степени
не наполняла школу…
Он
не любил детей и раз,
не стесняясь моим присутствием, сказал, что уж
лучше бы завести собачонку.
— Что такое? Что еще за англичанин? — говорит священник. — Газеты дело мирское и к предмету
не относятся. Вот скажи
лучше, какой сегодня…
Работник он был
хороший, и Янкель
не имел оснований на него жаловаться.
А разделить покупную сумму пополам «стороны»
не соглашались: они
лучше согласились бы разрубить пополам самого Микиту.
Вернувшись, ни Кароль, ни его спутник ничего
не сказали капитану о встрече, и он узнал о ней стороной. Он был человек храбрый. Угрозы
не пугали его, но умолчание Кароля он затаил глубоко в душе как измену. В обычное время он с мужиками обращался
лучше других, и мужики отчасти выделяли его из рядов ненавидимого и презираемого панства. Теперь он теснее сошелся с шляхтой и даже простил поджигателя Банькевича.
Было в этом что-то
хорошее, теплое, действовавшее на толпу сорванцов уже тем, что юный учитель был для нас
не только машиной, задающей уроки, но и человеком, в маленьком счастье которого мы принимали как бы некоторое участие.
Класс молчал. Все мы умели читать громко, иные бегло, но
хорошего чтения
не слыхали никогда, а «выразительное чтение» Степана Яковлевича казалось нам искусственным.
Когда то же самое делал фельдшер, — и, вероятно, делал
лучше, — это выходило далеко
не так интересно.
— И насчет бога врешь!.. Вчера стоял на коленях и молился. Думаешь, я
не видел?.. О, господи! Начитался этого Словацкого.
Лучше бы выучил бином.
Наконец появился пан Бродский. Он сразу произвел на всех очень
хорошее впечатление. Одет он был просто, но с каким-то особенным вкусом, дававшим впечатление порядочности. Лет ему было под тридцать. У него было открытое польское лицо, голубые, очень добрые глаза и широкая русая борода, слегка кудрявившаяся. Одним словом, он совсем
не был похож на «частного письмоводителя», и мы, дети, сначала робели, боясь приступиться к такому солидному господину, с бородой, похожей на бороду гетмана Чарнецкого.
Первая книга, которую я начал читать по складам, а дочитал до конца уже довольно бегло, был роман польского писателя Коржениовского — произведение талантливое и написанное в
хорошем литературном тоне. Никто после этого
не руководил выбором моего чтения, и одно время оно приняло пестрый, случайный, можно даже сказать, авантюристский характер.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я — признаюсь, это моя слабость, — люблю
хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне кажется, как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом,
не правда ли?
Городничий. Тем
лучше: молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый черт, а молодой весь наверху. Вы, господа, приготовляйтесь по своей части, а я отправлюсь сам или вот хоть с Петром Ивановичем, приватно, для прогулки, наведаться,
не терпят ли проезжающие неприятностей. Эй, Свистунов!
— Анна Андреевна именно ожидала
хорошей партии для своей дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она хотела», — и так, право, обрадовалась, что
не могла говорить.
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее.
Не похоже,
не похоже, совершенно
не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я
не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что такое
хорошие правила и солидность в поступках.
Городничий (робея).Извините, я, право,
не виноват. На рынке у меня говядина всегда
хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые и поведения
хорошего. Я уж
не знаю, откуда он берет такую. А если что
не так, то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую квартиру.