Неточные совпадения
Так что ж, сударь! не прикажете ли за это вызывать
на дуель каждого парижского лоскутника, который из насущного
хлеба пишет и печатает свои бредни?
Барам-то вашим это вовсе не по сердцу; да вы
на них не смотрите; они, пожалуй, наговорят вам турусы
на колесах: и то и се, и басурманы-та мы… — не верьте! а встречайте-ка нас, как мы придем, с
хлебом да с солью».
— Конечно, батюшка-с, конечно; только — не взыщите
на мою простоту — мне сдается, что и Наполеон-та не затеял бы к нам идти, если б не думал, что его примут с
хлебом да с солью.
— Как нечего? Что вы, сударь! По-нашему вот как. Если дело пошло наперекор, так не доставайся мое добро ни другу, ни недругу. Господи боже мой! У меня два дома да три лавки в Панском ряду, а если божиим попущением враг придет в Москву, так я их своей рукой запалю.
На вот тебе! Не хвались же, что моим владеешь! Нет, батюшка! Русской народ упрям; вели только наш царь-государь, так мы этому Наполеону такую хлеб-соль поднесем, что он хоть и семи пядей во лбу, а — вот те Христос! — подавится.
Минут через пять березовая роща осталась у них назади; коляска своротила с большой дороги
на проселочную, которая шла посреди полей, засеянных
хлебом; справа и слева мелькали небольшие лесочки и отдельные группы деревьев; вдали чернелась густая дубовая роща, из-за которой подымались высокие деревянные хоромы, построенные еще дедом Полины, храбрым секунд-майором Лидиным, убитым при штурме Измаила.
— Ономнясь
на барском дворе она дала мне краюшку
хлеба, да такой белой, словно просвира.
Вооружитесь кто чем может — и конные и пешие; возьмите только
на три дня
хлеба, идите со крестом.
— Как не быть, кормилец! — отвечала с низким поклоном старуха. — Милости просим, покушайте
на здоровье! — продолжала она, положа
на стол большой каравай
хлеба и подавая им два деревянные расписные стакана.
— Не трогайте эту старуху, друзья мои! — сказал Зарецкой. — Вот вам червонец: вы можете
на это купить и
хлеба и вина.
— Нет-ста, Никита Пахомыч! — отвечал рыжий мужик. — Ушли, пострелы! A бают, они с утра до самых полуден уж буянили, буянили
на барском дворе. Приказчика в гроб заколотили. Слышь ты, давай им все калачей, а
на наш
хлеб так и плюют.
Дабы предупредить эти эмиграции, которые, уменьшая число жителей крепости, способствовали гарнизону долее в ней держаться, отдан был строгой приказ не пропускать их сквозь нашу передовую цепь: и эти несчастные должны были оставаться
на нейтральной земле, среди наших и неприятельских аванпостов, под открытым небом, без куска
хлеба и, при первом аванпостном деле, между двух перекрестных огней.
Мертвец с открытыми неподвижными глазами приводит в невольный трепет; но, по крайней мере,
на бесчувственном лице его начертано какое-то спокойствие смерти: он не страдает более; а оживленный труп, который упал к ногам моим, дышал, чувствовал и, прижимая к груди своей умирающего с голода ребенка, прошептал охриплым голосом и по-русски: «Кусок
хлеба!.. ему!..» Я схватился за карман: в нем не было ни крошки!
Небольшой круглый стол был накрыт для одного меня;
на нем стояла дорогая серебряная миска, два покрытых блюда, также серебряных, два граненых графина с водою, и
на фарфоровой прекрасной тарелке лежал маленькой ломтик
хлеба, так ровно, так гладко и так красиво отрезанный, что можно было им залюбоваться, если б он не был чернее сапожной ваксы.
Я так был голоден, что, несмотря
на злость мою, проглотил этот прием ростбифа и пропустил вслед за ним кусок черного
хлеба в одну секунду.
— Вот смотрите, в этом месте уже начинаются его земли, — говорил Платонов, указывая на поля. — Вы увидите тотчас отличье от других. Кучер, здесь возьмешь дорогу налево. Видите ли этот молодник-лес? Это — сеяный. У другого в пятнадцать лет не поднялся <бы> так, а у него в восемь вырос. Смотрите, вот лес и кончился. Начались уже хлеба; а через пятьдесят десятин опять будет лес, тоже сеяный, а там опять. Смотрите
на хлеба, во сколько раз они гуще, чем у другого.
Неточные совпадения
Такая рожь богатая // В тот год у нас родилася, // Мы землю не ленясь // Удобрили, ухолили, — // Трудненько было пахарю, // Да весело жнее! // Снопами нагружала я // Телегу со стропилами // И пела, молодцы. // (Телега нагружается // Всегда с веселой песнею, // А сани с горькой думою: // Телега
хлеб домой везет, // А сани —
на базар!) // Вдруг стоны я услышала: // Ползком ползет Савелий-дед, // Бледнешенек как смерть: // «Прости, прости, Матренушка! — // И повалился в ноженьки. — // Мой грех — недоглядел!..»
Что свадеб там игралося, // Что деток нарождалося //
На даровых
хлебах!
— Жду — не дождусь. Измаялся //
На черством
хлебе Митенька, // Эх, горе — не житье! — // И тут она погладила // Полунагого мальчика // (Сидел в тазу заржавленном // Курносый мальчуган).
Нет
хлеба — у кого-нибудь // Попросит, а за соль // Дать надо деньги чистые, // А их по всей вахлачине, // Сгоняемой
на барщину, // По году гроша не было!
Во время градоначальствования Фердыщенки Козырю посчастливилось еще больше благодаря влиянию ямщичихи Аленки, которая приходилась ему внучатной сестрой. В начале 1766 года он угадал голод и стал заблаговременно скупать
хлеб. По его наущению Фердыщенко поставил у всех застав полицейских, которые останавливали возы с
хлебом и гнали их прямо
на двор к скупщику. Там Козырь объявлял, что платит за
хлеб"по такции", и ежели между продавцами возникали сомнения, то недоумевающих отправлял в часть.