Неточные совпадения
Правда, впоследствии, по смерти генерала, когда сам Фома совершенно неожиданно сделался вдруг важным и чрезвычайным лицом, он не раз уверял нас всех, что, согласясь быть шутом, он великодушно пожертвовал собою дружбе; что генерал был его благодетель; это был человек великий, непонятный и что одному ему, Фоме, доверял он сокровеннейшие
тайны души своей; что, наконец, если он, Фома, и изображал собою, по генеральскому востребованию, различных зверей и иные живые
картины, то единственно, чтоб развлечь и развеселить удрученного болезнями страдальца и друга.
Неточные совпадения
Красавица-кормилица, с которой Вронский писал голову для своей
картины, была единственное
тайное горе в жизни Анны.
Письмо Татьяны предо мною; // Его я свято берегу, // Читаю с
тайною тоскою // И начитаться не могу. // Кто ей внушал и эту нежность, // И слов любезную небрежность? // Кто ей внушал умильный вздор, // Безумный сердца разговор, // И увлекательный и вредный? // Я не могу понять. Но вот // Неполный, слабый перевод, // С живой
картины список бледный, // Или разыгранный Фрейшиц // Перстами робких учениц:
Но, может быть, такого рода //
Картины вас не привлекут: // Всё это низкая природа; // Изящного не много тут. // Согретый вдохновенья богом, // Другой поэт роскошным слогом // Живописал нам первый снег // И все оттенки зимних нег; // Он вас пленит, я в том уверен, // Рисуя в пламенных стихах // Прогулки
тайные в санях; // Но я бороться не намерен // Ни с ним покамест, ни с тобой, // Певец финляндки молодой!
Он весел был. Чрез две недели // Назначен был счастливый срок. // И
тайна брачныя постели // И сладостной любви венок // Его восторгов ожидали. // Гимена хлопоты, печали, // Зевоты хладная чреда // Ему не снились никогда. // Меж тем как мы, враги Гимена, // В домашней жизни зрим один // Ряд утомительных
картин, // Роман во вкусе Лафонтена… // Мой бедный Ленский, сердцем он // Для оной жизни был рожден.
Она с простотою и добродушием Гомера, с тою же животрепещущею верностью подробностей и рельефностью
картин влагала в детскую память и воображение Илиаду русской жизни, созданную нашими гомеридами тех туманных времен, когда человек еще не ладил с опасностями и
тайнами природы и жизни, когда он трепетал и перед оборотнем, и перед лешим, и у Алеши Поповича искал защиты от окружавших его бед, когда и в воздухе, и в воде, и в лесу, и в поле царствовали чудеса.