Неточные совпадения
Раскольников не привык к толпе
и, как уже сказано, бежал всякого общества, особенно в последнее время. Но теперь его вдруг что-то потянуло к людям. Что-то совершалось в нем как
бы новое,
и вместе с тем ощутилась какая-то жажда людей. Он
так устал от целого месяца этой сосредоточенной тоски своей
и мрачного возбуждения, что
хотя одну минуту хотелось ему вздохнуть в другом мире,
хотя бы в каком
бы то ни было,
и, несмотря на всю грязь обстановки, он с удовольствием оставался теперь в распивочной.
— Нет, учусь… — отвечал молодой человек, отчасти удивленный
и особенным витиеватым тоном речи,
и тем, что
так прямо, в упор, обратились к нему. Несмотря на недавнее мгновенное желание
хотя какого
бы ни было сообщества с людьми, он при первом, действительно обращенном к нему, слове вдруг ощутил свое обычное неприятное
и раздражительное чувство отвращения ко всякому чужому лицу, касавшемуся или хотевшему только прикоснуться к его личности.
Если б он
захотел подумать немного, то, конечно, удивился
бы тому, как мог он
так говорить с ними минуту назад
и даже навязываться с своими чувствами?
«Что ж, это исход! — думал он, тихо
и вяло идя по набережной канавы. — Все-таки кончу, потому что
хочу… Исход ли, однако? А все равно! Аршин пространства будет, — хе! Какой, однако же, конец! Неужели конец? Скажу я им иль не скажу? Э… черт! Да
и устал я: где-нибудь лечь или сесть
бы поскорей! Всего стыднее, что очень уж глупо. Да наплевать
и на это. Фу, какие глупости в голову приходят…»
—
Так вот, Дмитрий Прокофьич, я
бы очень, очень
хотела узнать… как вообще… он глядит теперь на предметы, то есть, поймите меня, как
бы это вам сказать, то есть лучше сказать: что он любит
и что не любит? Всегда ли он
такой раздражительный? Какие у него желания
и,
так сказать, мечты, если можно? Что именно теперь имеет на него особенное влияние? Одним словом, я
бы желала…
— Ба! да
и ты… с намерениями! — пробормотал он, посмотрев на нее чуть не с ненавистью
и насмешливо улыбнувшись. — Я
бы должен был это сообразить… Что ж,
и похвально; тебе же лучше…
и дойдешь до
такой черты, что не перешагнешь ее — несчастна будешь, а перешагнешь, — может, еще несчастнее будешь… А впрочем, все это вздор! — прибавил он раздражительно, досадуя на свое невольное увлечение. — Я
хотел только сказать, что у вас, маменька, я прощения прошу, — заключил он резко
и отрывисто.
— Ну вот хоть
бы этот чиновник! — подхватил Разумихин, — ну, не сумасшедший ли был ты у чиновника? Последние деньги на похороны вдове отдал! Ну,
захотел помочь — дай пятнадцать, дай двадцать, ну да хоть три целковых себе оставь, а то все двадцать пять
так и отвалил!
— А почему ж
бы и нет? — улыбнувшись, сказал Свидригайлов, встал
и взял шляпу, — я ведь не то чтобы
так уж очень желал вас беспокоить
и, идя сюда, даже не очень рассчитывал,
хотя, впрочем, физиономия ваша еще давеча утром меня поразила…
Нет-с, а
так, в виде факта, примерчик осмелюсь представить, —
так вот считай я, например, того, другого, третьего за преступника, ну зачем, спрошу, буду я его раньше срока беспокоить,
хотя бы я
и улики против него имел-с?
А ведь засади его не вовремя, —
хотя бы я был
и уверен, что это он, —
так ведь я, пожалуй, сам у себя средства отниму к дальнейшему его обличению, а почему?
— Видя таковое ее положение, с несчастными малолетными, желал
бы, — как я
и сказал уже, — чем-нибудь, по мере сил, быть полезным, то есть, что называется, по мере сил-с, не более. Можно
бы, например, устроить в ее пользу подписку или,
так сказать, лотерею… или что-нибудь в этом роде, — как это
и всегда в подобных случаях устраивается близкими или
хотя бы и посторонними, но вообще желающими помочь людьми. Вот об этом-то я имел намерение вам сообщить. Оно
бы можно-с.
У папеньки Катерины Ивановны, который был полковник
и чуть-чуть не губернатор, стол накрывался иной раз на сорок персон,
так что какую-нибудь Амалию Ивановну, или, лучше сказать, Людвиговну, туда
и на кухню
бы не пустили…» Впрочем, Катерина Ивановна положила до времени не высказывать своих чувств,
хотя и решила в своем сердце, что Амалию Ивановну непременно надо будет сегодня же осадить
и напомнить ей ее настоящее место, а то она бог знает что об себе замечтает, покамест же обошлась с ней только холодно.
— Вы
так и знали? — подхватил Лужин, — стало быть, уже
и прежде имели
хотя бы некоторые основания
так заключать. Прошу вас, почтеннейшая Амалия Ивановна, запомнить слова ваши, произнесенные, впрочем, при свидетелях.
— Я готов-с
и отвечаю… но уймитесь, сударыня, уймитесь! Я слишком вижу, что вы бойкая!.. Это… это… это как же-с? — бормотал Лужин, — это следует при полиции-с…
хотя, впрочем,
и теперь свидетелей слишком достаточно… Я готов-с… Но, во всяком случае, затруднительно мужчине… по причине пола… Если
бы с помощью Амалии Ивановны…
хотя, впрочем,
так дело не делается… Это как же-с?
— А что
и в самом деле! — сказал он, как
бы надумавшись, — ведь это ж
так и было! Вот что: я
хотел Наполеоном сделаться, оттого
и убил… Ну, понятно теперь?
— Э-эх, Соня! — вскрикнул он раздражительно,
хотел было что-то ей возразить, но презрительно замолчал. — Не прерывай меня, Соня! Я
хотел тебе только одно доказать: что черт-то меня тогда потащил, а уж после того мне объяснил, что не имел я права туда ходить, потому что я
такая же точно вошь, как
и все! Насмеялся он надо мной, вот я к тебе
и пришел теперь! Принимай гостя! Если б я не вошь был, то пришел ли
бы я к тебе? Слушай: когда я тогда к старухе ходил, я только попробовать сходил…
Так и знай!
Случилось
так, что Коля
и Леня, напуганные до последней степени уличною толпой
и выходками помешанной матери, увидев, наконец, солдата, который
хотел их взять
и куда-то вести, вдруг, как
бы сговорившись, схватили друг друга за ручки
и бросились бежать. С воплем
и плачем кинулась бедная Катерина Ивановна догонять их. Безобразно
и жалко было смотреть на нее, бегущую, плачущую, задыхающуюся. Соня
и Полечка бросились вслед за нею.
—
Так к тебе ходит Авдотья Романовна, — проговорил он, скандируя слова, — а ты сам
хочешь видеться с человеком, который говорит, что воздуху надо больше, воздуху
и…
и стало быть,
и это письмо… это тоже что-нибудь из того же, — заключил он как
бы про себя.
Если же в лести даже все до последней нотки фальшивое,
и тогда она приятна
и слушается не без удовольствия;
хотя бы и с грубым удовольствием, но все-таки с удовольствием.
Виртуоз подхватывает ее
и начинает ее вертеть
и пред нею представлять, все кругом хохочут
и — люблю в
такие мгновения вашу публику,
хотя бы даже
и канканную, хохочут
и кричат: «
И дело,
так и надо!
Я говорил только к тому, что на совести вашей ровно ничего не останется, если
бы даже… если
бы даже вы
и захотели спасти вашего брата добровольно,
так, как я вам предлагаю.
Я сам
хотел добра людям
и сделал
бы сотни, тысячи добрых дел вместо одной этой глупости, даже не глупости, а просто неловкости,
так как вся эта мысль была вовсе не
так глупа, как теперь она кажется, при неудаче…
И хотя бы судьба послала ему раскаяние — жгучее раскаяние, разбивающее сердце, отгоняющее сон,
такое раскаяние, от ужасных мук которого мерещится петля
и омут! О, он
бы обрадовался ему! Муки
и слезы — ведь это тоже жизнь. Но он не раскаивался в своем преступлении.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё
бы только рыбки! Я не иначе
хочу, чтоб наш дом был первый в столице
и чтоб у меня в комнате
такое было амбре, чтоб нельзя было войти
и нужно
бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза
и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий. Вам тоже посоветовал
бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые
так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально,
и почему ж сторожу
и не завесть его? только, знаете, в
таком месте неприлично… Я
и прежде
хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Добчинский.То есть оно
так только говорится, а он рожден мною
так совершенно, как
бы и в браке,
и все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с.
Так я, изволите видеть,
хочу, чтоб он теперь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с
и назывался
бы так, как я: Добчинский-с.
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую
и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник
захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения —
и потому вы сделайте
так, чтобы все было прилично: колпаки были
бы чистые,
и больные не походили
бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею,
и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я
хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который
бы от
такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?