Неточные совпадения
—
Мама, родная, неужто вам можно оставаться? Пойдемте сейчас, я вас укрою, я буду работать для вас как каторжный, для вас и для Лизы… Бросимте их всех, всех и уйдем. Будем одни.
Мама, помните, как вы ко мне
к Тушару приходили и как я вас признать не
хотел?
Она пришла, однако же, домой еще сдерживаясь, но
маме не могла не признаться. О, в тот вечер они сошлись опять совершенно как прежде: лед был разбит; обе, разумеется, наплакались, по их обыкновению, обнявшись, и Лиза, по-видимому, успокоилась,
хотя была очень мрачна. Вечер у Макара Ивановича она просидела, не говоря ни слова, но и не покидая комнаты. Она очень слушала, что он говорил. С того разу с скамейкой она стала
к нему чрезвычайно и как-то робко почтительна,
хотя все оставалась неразговорчивою.
Назавтра Лиза не была весь день дома, а возвратясь уже довольно поздно, прошла прямо
к Макару Ивановичу. Я было не
хотел входить, чтоб не мешать им, но, вскоре заметив, что там уж и
мама и Версилов, вошел. Лиза сидела подле старика и плакала на его плече, а тот, с печальным лицом, молча гладил ее по головке.
— Или идиотка; впрочем, я думаю, что и сумасшедшая. У нее был ребенок от князя Сергея Петровича (по сумасшествию, а не по любви; это — один из подлейших поступков князя Сергея Петровича); ребенок теперь здесь, в той комнате, и я давно
хотел тебе показать его. Князь Сергей Петрович не смел сюда приходить и смотреть на ребенка; это был мой с ним уговор еще за границей. Я взял его
к себе, с позволения твоей
мамы. С позволения твоей
мамы хотел тогда и жениться на этой… несчастной…
Любовь его
к человечеству я признаю за самое искреннее и глубокое чувство, без всяких фокусов; а любовь его
к маме за нечто совершенно неоспоримое,
хотя, может быть, немного и фантастическое.
Впрочем, в встрече его с нею и в двухлетних страданиях его было много и сложного: «он не
захотел фатума жизни; ему нужна была свобода, а не рабство фатума; через рабство фатума он принужден был оскорбить
маму, которая просидела в Кенигсберге…»
К тому же этого человека, во всяком случае, я считал проповедником: он носил в сердце золотой век и знал будущее об атеизме; и вот встреча с нею все надломила, все извратила!
Они все сидели наверху, в моем «гробе». В гостиной же нашей, внизу, лежал на столе Макар Иванович, а над ним какой-то старик мерно читал Псалтирь. Я теперь ничего уже не буду описывать из не прямо касающегося
к делу, но замечу лишь, что гроб, который уже успели сделать, стоявший тут же в комнате, был не простой,
хотя и черный, но обитый бархатом, а покров на покойнике был из дорогих — пышность не по старцу и не по убеждениям его; но таково было настоятельное желание
мамы и Татьяны Павловны вкупе.
Затем… затем я, конечно, не мог, при
маме, коснуться до главного пункта, то есть до встречи с нею и всего прочего, а главное, до ее вчерашнего письма
к нему, и о нравственном «воскресении» его после письма; а это-то и было главным, так что все его вчерашние чувства, которыми я думал так обрадовать
маму, естественно, остались непонятными,
хотя, конечно, не по моей вине, потому что я все, что можно было рассказать, рассказал прекрасно.
Что до нас, то Лиза была в обмороке. Я было
хотел бежать за ним, но бросился
к маме. Я обнял ее и держал в своих объятиях. Лукерья прибежала со стаканом воды для Лизы. Но
мама скоро очнулась; она опустилась на диван, закрыла лицо руками и заплакала.
Неточные совпадения
— Пойдемте
к мама! — сказала она, взяв его зa руку. Он долго не мог ничего сказать, не столько потому, чтоб он боялся словом испортить высоту своего чувства, сколько потому, что каждый раз, как он
хотел сказать что-нибудь, вместо слов, он чувствовал, что у него вырвутся слезы счастья. Он взял ее руку и поцеловал.
— Заезжайте
к мама. Она очень
хочет вас видеть, — сказала она и, чувствуя, что она лжет, и он понимает это, покраснела еще больше.
— Вот,
мама, я привел
к тебе Николая Иваныча, с которым ты
хотела сразиться в преферанс, — рекомендовал Виктор Васильич своего друга. — Он отлично играет…
— Милый голубчик
мама, это ужасно неостроумно с вашей стороны. А если
хотите поправиться и сказать сейчас что-нибудь очень умное, то скажите, милая
мама, милостивому государю вошедшему Алексею Федоровичу, что он уже тем одним доказал, что не обладает остроумием, что решился прийти
к нам сегодня после вчерашнего и несмотря на то, что над ним все смеются.
Обманута, обижена, убита // Снегурочка. О мать, Весна-Красна! // Бегу
к тебе, и с жалобой и с просьбой: // Любви прошу,
хочу любить. Отдай // Снегурочке девичье сердце,
мама! // Отдай любовь иль жизнь мою возьми!