Неточные совпадения
Но все вдруг густо зашевелились; все
стали разбирать шляпы и хотели идти, — конечно, не из-за
меня, а им пришло время; но это молчаливое отношение
ко мне раздавило
меня стыдом.
Я тоже вскочил.
Я припоминаю слово в слово рассказ его; он
стал говорить с большой даже охотой и с видимым удовольствием.
Мне слишком ясно было, что он пришел
ко мне вовсе не для болтовни и совсем не для того, чтоб успокоить мать, а наверно имея другие цели.
— Да уж по тому одному не пойду, что согласись
я теперь, что тогда пойду, так ты весь этот срок апелляции таскаться начнешь
ко мне каждый день. А главное, все это вздор, вот и все. И
стану я из-за тебя мою карьеру ломать? И вдруг князь
меня спросит: «Вас кто прислал?» — «Долгорукий». — «А какое дело Долгорукому до Версилова?» Так
я должен ему твою родословную объяснять, что ли? Да ведь он расхохочется!
Поражало
меня тоже, что он больше любил сам приходить
ко мне, так что
я наконец ужасно редко
стал ходить к маме, в неделю раз, не больше, особенно в самое последнее время, когда
я уж совсем завертелся.
— И лень, и претит. Одна умная женщина
мне сказала однажды, что
я не имею права других судить потому, что «страдать не умею», а чтобы
стать судьей других, надо выстрадать себе право на суд. Немного высокопарно, но в применении
ко мне, может, и правда, так что
я даже с охотой покорился суждению.
— Понимать-то можешь что-нибудь али еще нет? На вот, прочти, полюбуйся. — И, взяв со стола записку, она подала ее
мне, а сама
стала передо
мной в ожидании.
Я сейчас узнал руку Версилова, было всего несколько строк: это была записка к Катерине Николавне.
Я вздрогнул, и понимание мгновенно воротилось
ко мне во всей силе. Вот содержание этой ужасной, безобразной, нелепой, разбойнической записки, слово в слово...
Но злость не унималась, и
я от злости вдруг расплакался, а она, бедненькая, подумала, что
я от умиления заплакал, нагнулась
ко мне и
стала целовать.
— А
я за ваше здоровье не
стану пить, — обернулся
ко мне вдруг dadais, — не потому, что желаю вашей смерти, а потому, чтоб вы здесь сегодня больше не пили. — Он проговорил это мрачно и веско.
Если я мальчик, как назвала меня однажды бойкая девушка с корзиной дынь, — она сказала: «Ну-ка, посторонись, мальчик», — то почему я думаю о всем большом: книгах, например, и о должности капитана, семье, ребятишках, о том, как надо басом говорить: «Эй вы, мясо акулы!» Если же я мужчина, — что более всех других заставил меня думать оборвыш лет семи, сказавший, становясь на носки: «Дай-ка прикурить, дядя!» — то почему у меня нет усов и женщины всегда
становятся ко мне спиной, словно я не человек, а столб?
Как бы то ни было, но в эту минуту нахальство Разуваева как-то неприятно на меня подействовало. К сожалению, ежели я способен понимать (а стало быть, и оправдывать) известные жизненные явления, то не всегда имею достаточно выдержки, чтобы относиться к ним объективно, когда они
становятся ко мне лицом к лицу. Поэтому я вместо ответа указал Разуваеву на дверь, и он был так любезен, что сейчас же последовал моему молчаливому приглашению.
Неточные совпадения
По случаю бывшего в слободе Негоднице великого пожара собрались
ко мне, бригадиру, на двор всякого звания люди и
стали меня нудить и на коленки становить, дабы
я перед теми бездельными людьми прощение принес.
— Долли, постой, душенька.
Я видела Стиву, когда он был влюблен в тебя.
Я помню это время, когда он приезжал
ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая поэзия и высота была ты для него, и
я знаю, что чем больше он с тобой жил, тем выше ты для него
становилась. Ведь мы смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда была и осталась, а это увлечение не души его…
— Пошли
ко мне на дом, чтобы закладывали поскорей коляску тройкой, — сказал он слуге, подававшему ему бифстек на серебряном горячем блюде, и, придвинув блюдо,
стал есть.
— Вы отгадали, — отвечал он, —
я даже обязан быть его секундантом, потому что обида, нанесенная ему, относится и
ко мне:
я был с ним вчера ночью, — прибавил он, выпрямляя свой сутуловатый
стан.
— Кой черт улики! А впрочем, именно по улике, да улика-то эта не улика, вот что требуется доказать! Это точь-в-точь как сначала они забрали и заподозрили этих, как бишь их… Коха да Пестрякова. Тьфу! Как это все глупо делается, даже вчуже гадко
становится! Пестряков-то, может, сегодня
ко мне зайдет… Кстати, Родя, ты эту штуку уж знаешь, еще до болезни случилось, ровно накануне того, как ты в обморок в конторе упал, когда там про это рассказывали…