Неточные совпадения
— Ну как я об вас об таком доложу? — пробормотал почти невольно камердинер. —
Первое то, что вам здесь и находиться не следует, а в приемной сидеть, потому вы сами на линии посетителя, иначе гость, и
с меня спросится… Да вы что же, у нас жить, что ли, намерены? — прибавил он, еще
раз накосившись на узелок князя, очевидно не дававший ему покоя.
Послушайте, когда я давеча вошел сюда и посмотрел на ваши милые лица, — я теперь очень всматриваюсь в лица, — и услышал ваши
первые слова, то у меня, в
первый раз с того времени, стало на душе легко.
Уж одно то, что Настасья Филипповна жаловала в
первый раз; до сих пор она держала себя до того надменно, что в разговорах
с Ганей даже и желания не выражала познакомиться
с его родными, а в самое последнее время даже и не упоминала о них совсем, точно их и не было на свете.
— Дело слишком ясное и слишком за себя говорит, — подхватил вдруг молчавший Ганя. — Я наблюдал князя сегодня почти безостановочно,
с самого мгновения, когда он давеча в
первый раз поглядел на портрет Настасьи Филипповны, на столе у Ивана Федоровича. Я очень хорошо помню, что еще давеча о том подумал, в чем теперь убежден совершенно, и в чем, мимоходом сказать, князь мне сам признался.
За петуха мы поссорились, и значительно, а тут как
раз вышел случай, что меня, по
первой же просьбе моей, на другую квартиру перевели, в противоположный форштадт, в многочисленное семейство одного купца
с большою бородищей, как теперь его помню.
У подъезда, от которого только что откатили тройки, генерал разглядел, что князь схватил
первого извозчика и крикнул ему «в Екатерингоф, вслед за тройками». Затем подкатил генеральский серенький рысачок и увлек генерала домой,
с новыми надеждами и расчетами, и
с давешним жемчугом, который генерал все-таки не забыл взять
с собой. Между расчетами мелькнул ему
раза два и соблазнительный образ Настасьи Филипповны; генерал вздохнул...
Это были девицы гордые, высокомерные и даже между собой иногда стыдливые; а впрочем, понимавшие друг друга не только
с первого слова, но
с первого даже взгляда, так что и говорить много иной
раз было бы незачем.
«Что ты, говорю, молодка?» (Я ведь тогда всё расспрашивал.) «А вот, говорит, точно так, как бывает материна радость, когда она
первую от своего младенца улыбку заприметит, такая же точно бывает и у бога радость, всякий
раз, когда он
с неба завидит, что грешник пред ним от всего своего сердца на молитву становится».
Как не понравились ему давеча эта гостиница, эти коридоры, весь этот дом, его номер, не понравились
с первого взгляду; он несколько
раз в этот день
с каким-то особенным отвращением припоминал, что надо будет сюда воротиться…
— Разве в
первый раз мальчишке этому, фавориту вашему, чужие слова коверкать! —
с надменным негодованием ответила Аглая.
— Просто-запросто есть одно странное русское стихотворение, — вступился наконец князь Щ., очевидно, желая поскорее замять и переменить разговор, — про «рыцаря бедного», отрывок без начала и конца.
С месяц назад как-то
раз смеялись все вместе после обеда и искали, по обыкновению, сюжета для будущей картины Аделаиды Ивановны. Вы знаете, что общая семейная задача давно уже в том, чтобы сыскать сюжет для картины Аделаиды Ивановны. Тут и напали на «рыцаря бедного», кто
первый, не помню…
Лизавета Прокофьевна была дама горячая и увлекающаяся, так что вдруг и
разом, долго не думая, подымала иногда все якоря и пускалась в открытое море, не справляясь
с погодой. Иван Федорович
с беспокойством пошевелился. Но покамест все в
первую минуту поневоле остановились и ждали в недоумении, Коля развернул газету и начал вслух,
с показанного ему подскочившим Лебедевым места...
— Вас удержала Аглая Ивановна; ведь я не ошибаюсь? Это ведь ваша дочь Аглая Ивановна? Она так хороша, что я давеча
с первого взгляда угадал ее, хоть и никогда не видал. Дайте мне хоть на красавицу-то в последний
раз в жизни посмотреть, — какою-то неловкою, кривою улыбкой улыбнулся Ипполит, — вот и князь тут, и супруг ваш, и вся компания. Отчего вы мне отказываете в последнем желании?
— Я вас целый день поджидал, чтобы задать вам один вопрос; ответьте хоть
раз в жизни правду
с первого слова: участвовали вы сколько-нибудь в этой вчерашней коляске или нет?
— Увидите; скорее усаживайтесь; во-первых, уж потому, что собрался весь этот ваш… народ. Я так и рассчитывал, что народ будет; в
первый раз в жизни мне расчет удается! А жаль, что не знал о вашем рождении, а то бы приехал
с подарком… Ха-ха! Да, может, я и
с подарком приехал! Много ли до света?
Сам по себе этот восемнадцатилетний, истощенный болезнью мальчик казался слаб, как сорванный
с дерева дрожащий листик; но только что он успел обвести взглядом своих слушателей, — в
первый раз в продолжение всего последнего часа, — то тотчас же самое высокомерное, самое презрительное и обидное отвращение выразилось в его взгляде и улыбке.
—
Первым делом-с, и даже несколько
раз уже сегодня… Да и как бы мог я заложить в шкапчик, истинно уважаемый князь?
И вот, наконец, она стояла пред ним лицом к лицу, в
первый раз после их разлуки; она что-то говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло от боли. О, никогда потом не мог он забыть эту встречу
с ней и вспоминал всегда
с одинаковою болью. Она опустилась пред ним на колена, тут же на улице, как исступленная; он отступил в испуге, а она ловила его руку, чтобы целовать ее, и точно так же, как и давеча в его сне, слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
Она заговорила нетерпеливо и усиленно сурово; в
первый раз она заговорила об этом «вечере». Для нее тоже мысль о гостях была почти нестерпима; все это заметили. Может быть, ей и ужасно хотелось бы поссориться за это
с родителями, но гордость и стыдливость помешали заговорить. Князь тотчас же понял, что и она за него боится (и не хочет признаться, что боится), и вдруг сам испугался.
Он видел, например, что этот старик, этот важный сановник, который по летам годился бы ему в деды, даже прерывает свой разговор, чтобы выслушать его, такого молодого и неопытного человека, и не только выслушивает его, но видимо ценит его мнение, так ласков
с ним, так искренно добродушен, а между тем они чужие и видятся всего в
первый раз.
Выслушайте же мой ответ на все ваши письма: мне стало жаль князя Льва Николаевича в
первый раз в тот самый день, когда я
с ним познакомилась и когда потом узнала обо всем, что произошло на вашем вечере.
Нам известно также, что час спустя после того, как Аглая Ивановна выбежала от Настасьи Филипповны, а может, даже и раньше часу, князь уже был у Епанчиных, конечно, в уверенности найти там Аглаю, и что появление его у Епанчиных произвело тогда чрезвычайное смущение и страх в доме, потому что Аглая домой еще не возвратилась и от него только в
первый раз и услышали, что она уходила
с ним к Настасье Филипповне.