Неточные совпадения
— Ну, что ж ты, батюшка, стал предо мною, глаза выпучил! — продолжала
кричать на меня
бабушка, — поклониться — поздороваться не умеешь, что ли? Аль загордился, не хочешь? Аль, может, не узнал? Слышишь, Потапыч, — обратилась она к седому старичку, во фраке, в белом галстуке и с розовой лысиной, своему дворецкому, сопровождавшему ее в вояже, — слышишь, не узнает! Схоронили! Телеграмму за телеграммою посылали: умерла аль не умерла? Ведь я все знаю! А я, вот видишь, и живехонька.
— Еще! еще! еще! ставь еще! —
кричала бабушка. Я уже не противоречил и, пожимая плечами, поставил еще двенадцать фридрихсдоров. Колесо вертелось долго.
Бабушка просто дрожала, следя за колесом. «Да неужто она и в самом деле думает опять zero выиграть?» — подумал я, смотря на нее с удивлением. Решительное убеждение в выигрыше сияло на лице ее, — непременное ожидание, что вот-вот сейчас
крикнут: zero. Шарик вскочил в клетку.
— Нищий, нищий, опять нищий! —
закричала бабушка. — Алексей Иванович, дай и этому гульден.
— Ну, дурак! —
крикнула бабушка, махнув рукой. — Везите дальше! Проголодалась! Теперь сейчас обедать, потом немного поваляюсь, и опять туда.
— Вы опять хотите играть,
бабушка? —
крикнул я.
— Ну, ну, ну! Не останавливаться! —
кричала бабушка, — ну, чего вам такое? Некогда с вами тут!
— И, ну тебя с молоком! Хлещи сам, а у меня от него брюхо болит. Да и чего вы пристали?! —
закричала бабушка, — говорю, некогда!
— Приехали,
бабушка! —
закричал я, — здесь!
— Ну, убирайся! —
крикнула бабушка. — Подавись моими деньгами! Разменяй у него, Алексей Иванович, некогда, а то бы к другому поехать…
— Эдакой болван! —
крикнула бабушка, обращаясь к Де-Грие. — Эдакой ты мерзкий французишка! Ведь посоветует же, изверг! Пошел, пошел! Ничего не понимает, а туда же суется!
— Домой! —
крикнула бабушка.
Только что въехали в квартиру: «Чаю мне! —
закричала бабушка, — и сейчас собираться! Едем!»
Бабушка неистово
кричала на них.
— Ну, ну! —
крикнула бабушка, но до того энергично и грозно, что я не посмел отговариваться и принял.
— Экой вздор! —
крикнула мне вслед
бабушка, — да не ходи, пожалуй, я и одна дорогу найду! Потапыч, иди со мною! Ну, подымайте, несите.
Их действительно тотчас же прогнали, несмотря на их крики и протесты: они
кричали оба разом и доказывали, что
бабушка им же должна, что она их в чем-то обманула, поступила с ними бесчестно, подло.
Бабушка выиграет, а он
кричит, что это его ставка выиграла, а бабушкина проиграла.
Бабушка тотчас же попросила крупёра распорядиться, и как оба полячка ни
кричали (точно два пойманные в руки петуха), но явилась полиция и тотчас карманы их были опустошены в пользу
бабушки.
Когда же
бабушка проигрывала уже последние монеты, то все они не только ее уж не слушались, но даже и не замечали, лезли прямо чрез нее к столу, сами хватали деньги, сами распоряжались и ставили, спорили и
кричали, переговариваясь с гоноровым паном запанибрата, а гоноровый пан чуть ли даже и не забыл о существовании
бабушки.
Даже тогда, когда
бабушка, совсем все проигравшая, возвращалась вечером в восемь часов в отель, то и тут три или четыре полячка все еще не решались ее оставить и бежали около кресел по сторонам,
крича изо всех сил и уверяя скороговоркою, что
бабушка их в чем-то надула и должна им что-то отдать.
Генерал, трепетавший и замиравший душою, ввиду ужасных для него последствий, даже пересолил: после получасовых молений и просьб, и даже откровенно признавшись во всем, то есть во всех долгах и даже в своей страсти к m-lle Blanche (он совсем потерялся), генерал вдруг принял грозный тон и стал даже
кричать и топать ногами на
бабушку;
кричал, что она срамит их фамилию, стала скандалом всего города, и, наконец… наконец: «Вы срамите русское имя, сударыня! —
кричал генерал, — и что на то есть полиция»!
Неточные совпадения
—
Бабушка, Вера приехала! —
крикнул он, проходя мимо бабушкиного кабинета и постучав в дверь.
— Ах! — почти в ужасе
закричала Марфенька, — как это вы смеете так называть
бабушку!
—
Бабушки нет у вас больше… — твердила она рассеянно, стоя там, где встала с кресла, и глядя вниз. Поди, поди! — почти гневно
крикнула она, видя, что он медлит, — не ходи ко мне… не пускай никого, распоряжайся всем… А меня оставьте все… все!
— Каково отделала! А вот я
бабушке скажу! —
закричал он, грозя ей вслед, потом сам засмеялся и пошел к себе.
— Я сначала попробовал полететь по комнате, — продолжал он, — отлично! Вы все сидите в зале, на стульях, а я, как муха, под потолок залетел. Вы на меня
кричать, пуще всех
бабушка. Она даже велела Якову ткнуть меня половой щеткой, но я пробил головой окно, вылетел и взвился над рощей… Какая прелесть, какое новое, чудесное ощущение! Сердце бьется, кровь замирает, глаза видят далеко. Я то поднимусь, то опущусь — и, когда однажды поднялся очень высоко, вдруг вижу, из-за куста, в меня целится из ружья Марк…