Неточные совпадения
Но чтобы выйти из подобной борьбы непобежденным, — для этого мало и всех исчисленных нами достоинств: нужно еще иметь железное здоровье и — главное — вполне обеспеченное состояние, а между тем, по устройству «темного
царства», — все его
зло, вся его ложь тяготеет страданиями и лишениями именно только над теми, которые слабы, изнурены и не обеспечены в жизни; для людей же сильных и богатых — та же самая ложь служит к услаждению жизни.
Когда посмотришь внимательно на то, чем заняты люди, то нельзя не удивиться на то, как много тратится жизней для продолжения на земле
царства зла и как поддерживает это зло больше всего то, что есть отдельные государства и правительства.
И потусторонняя вечная жизнь, в которой не будет разделения на рай и ад, на царство добрых и на
царство злых, сохраняет заботу и тяготу, не дает покоя, совершенной цельности, совершенной радости.
Вся Россия, все человечество делятся на два непримиримых мира, два царства:
царство зла, тьмы, дьявола — буржуазное царство и царство божеское, добра, света — царство социалистическое.
Монистическое решение не хочет увековечивания ада как
царства зла, наряду с раем как царством добра, и принципиально зло подчиняется добру то как часть добра, которая по ограниченности сознания представляется злом, то как недостаточная раскрытость добра, то как призрачное, кажущееся.
Неточные совпадения
Где я, о, где я, друзья мои? Куда бросила меня судьба от наших берез и елей, от снегов и льдов, от
злой зимы и бесхарактерного лета? Я под экватором, под отвесными лучами солнца, на меже Индии и Китая, в
царстве вечного, беспощадно-знойного лета. Глаз, привыкший к необозримым полям ржи, видит плантации сахара и риса; вечнозеленая сосна сменилась неизменно зеленым бананом, кокосом; клюква и морошка уступили место ананасам и мангу.
Религиозные корни мессианизма — в мессианском сознании еврейского народа, в его сознании себя избранным народом Божиим, в котором должен родиться Мессия, Избавитель от всех
зол, создающий блаженное
царство Израиля.
В Париже — последнее истончение культуры, великой и всемирной латинской культуры, перед лицом которой культура Германии есть варварство, и в том же Париже — крайнее
зло новой культуры, новой свободной жизни человечества —
царство мещанства и буржуазности.
Самое различение буржуазии и пролетариата носит аксиологический характер, есть различение
зла и добра, тьмы и света, почти манихейское деление мира на две части, на
царство тьмы и
царство света.
Дух не открывается прогрессивно в историческом процессе, и торжествуют явные и
злые процессы, но нужно видеть повсюду возможные зачатки и наитие духа и духовного
царства.