Неточные совпадения
Где первоначально были помещены такие-то стихи, какие в них были опечатки, как они изменены при последних
изданиях, кому принадлежит подпись А или В в таком-то журнале или альманахе, в каком доме бывал известный писатель, с кем он встречался, какой табак курил, какие носил сапоги, какие книги переводил по заказу книгопродавцев, на котором
году написал первое стихотворение — вот важнейшие задачи современной критики, вот любимые предметы ее исследований, споров, соображений.
Можно сказать, что в продолжение двух
лет своего
издания он совмещал в себе почти всю литературную деятельность русских писателей того времени.
В 1774
году издавал он «Кошелек»; в 1777–1780
годы — «Утренний свет»; в 1781
году — «Московское ежемесячное
издание»; в 1782
году — «Вечернюю зарю», как продолжение «Утреннего света», и в 1784
году заключил все это «Покоящимся трудолюбцем».
Но после «Ежемесячных сочинений» это было самое продолжительное
издание в прошлом веке, и, уж конечно, прекратилось оно не по тем причинам, которые, например, заставили Туманского напечатать в 1786
году на последней странице своего «Зеркала света» следующие строки: «Сия часть оканчивает
издание «Зеркала света» понедельно.
С шестнадцатою книжкою
издание, по неизвестным нам причинам, прекратилось в сентябре 1784
года (8).
Об этом свидетельствует Академия в предисловии к своему
изданию: «Новые ежемесячные сочинения», которое началось с половины 1786
года.
Главным двигателем и распорядителем этого
издания была опять директор Академии, княгиня Е. Р. Дашкова (19), и оно продолжалось в течение с лишком десяти
лет, прекратись только со смертию Екатерины II.
«Собеседник», как видно, долго не переставали читать, и в 1809
году он вышел вторым
изданием; следовательно, в продолжение 25
лет он не устарел для русской публики и мог обращать на себя внимание даже после карамзинских журналов.
Записки эти были потом изданы отдельно, в шести частях, 1785–1797, исправленные и дополненные, с именем императрицы Екатерины И. В 1801
году было третье их
издание.
В «Собеседнике» они доведены до 1224
года, в отдельном
издании продолжены до 1276
года.
Но как на этом
году именно остановились «Записки» в «Собеседнике», то нужно думать, что это уже относится к продолжению «Записок», которое готовила Екатерина для отдельного
издания.
Митрополит Евгений в «Словаре светских писателей» (ч. 1, стр. 117, Снегир. изд.) говорит, правда, что Богданович только участвовал в
издании «Вестника» в продолжение шестнадцати месяцев с начала
издания, но и этому трудно поверить после статьи в 7 № «Вестника» на 1778
год «Об историческом изображении России», соч.
-Петербургских ведомостях» во все продолжение 1783–1784
годов помещались объявления о постепенном
издании карт почти всех русских губерний.
(19) Что княгиня Дашкова заведовала
изданием «Новых ежемесячных сочинений», по крайней мере в первые
годы, это видно из письма Капниста, помещенного в 1790
году в 47-й части «Новых ежемесячных сочинений», где он просит ее поместить в этом журнале его ответ «Певцу Фелицы». Кроме того, можно заключать об этом из некоторых мест послания Николева к княгине Дашковой («Новые ежемесячные сочинения», ч. 60, 1791), Здесь, между прочим, он обращается к ней с следующими стихами...
— Замечания Львова внесены и в смирдинское
издание сочинений Державина, 1847; но Львов, кажется, совсем не знал «Собеседника», относя
издание его то к 1782, то к 1792
году.
Замечательно, что во время
издания «Собеседника», несмотря на частные выходки некоторых журналов, в литературе нашей еще господствовали полное доверие и уважение к французам и их учению, «Собеседник» первый начал настойчивое их преследование; вообще же против них восстали у нас только после 1789
года.
(64) Статья «Собеседника» заимствована, конечно, из «Письмовника», первое
издание которого, под именем «Универсальной грамматики», вышло еще в 1769
году. Там статья эта носит название: «Повесть о том, как некоего юношу друзья его уверили, что он ослеп». Помещена она (см. пятое
издание, 1793) там под № 234, тотчас после знаменитой в свое время «Потешной повести о педанте», которая одна даже могла бы дать понятие о нравах того общества, в котором печатались и имели успех подобные вещи.
(71) Из известных нам писателей того времени подпись Др. может принадлежать троим: С. Друковцову, кроме хозяйственных своих
изданий напечатавшему; «Бабушкины сказки», 1778, и «Сова, ночная птица», 1779; Дружерукову, известному «Разговором в царстве мертвых Ломоносова с Сумароковым», 1787, Я. А. Дружинину, переводившему шестую часть «Анахарсисова путешествия» и из Виланда «Пифагоровых учеников», 1794. Все эти лица, конечно, могли писать стихи в 1783
году, но действительно ли писали, этого сказать не можем.
Неточные совпадения
В первом
издании второго тома «Мертвых душ» (1855) имеется примечание: «Здесь пропущено примирение генерала Бетрищева с Тентетниковым; обед у генерала и беседа их о двенадцатом
годе; помолвка Улиньки за Тентетниковым; молитва ее и плач на гробе матери; беседа помолвленных в саду.
И Николай Петрович вынул из заднего кармана сюртука пресловутую брошюру Бюхнера, [Бюхнер Людвиг (1824–1899) — немецкий естествоиспытатель и философ, основоположник вульгарного материализма. Его книга «Материя и сила» в русском переводе появилась в 1860
году.] девятого
издания.
— То-то, — удовлетворенно сказал седобровый, усаживаясь рядом с ним. — Разве можно книги ногами попирать? Тем более, что это — «Система логики» Милля,
издание Вольфа, шестьдесят пятого
года. Не читали, поди-ко, а — попираете!
Дома на столе Клим нашел толстое письмо без марок, без адреса, с краткой на конверте надписью: «К. И. Самгину». Это брат Дмитрий извещал, что его перевели в Устюг, и просил прислать книг. Письмо было кратко и сухо, а список книг длинен и написан со скучной точностью, с подробными титулами, указанием издателей,
годов и мест
изданий; большинство книг на немецком языке.
Сделаю предисловие: читатель, может быть, ужаснется откровенности моей исповеди и простодушно спросит себя: как это не краснел сочинитель? Отвечу, я пишу не для
издания; читателя же, вероятно, буду иметь разве через десять
лет, когда все уже до такой степени обозначится, пройдет и докажется, что краснеть уж нечего будет. А потому, если я иногда обращаюсь в записках к читателю, то это только прием. Мой читатель — лицо фантастическое.