Неточные совпадения
Для полного развития человека и целого
народа необходимы, — говорит он, — хорошее
знание предметов, уменье хорошо мыслить о них и любовь к общему благу.
Но для него ничего не значит поставить мышление и
знание в совершеннейшей отдельности друг от друга, — не только в отдельном человеке, но даже и в целом
народе.
Мнение автора о недостатке
знаний в Англии относится, впрочем, к низшему классу
народа.
О пользе
знания говорит он вот что: «Чтобы распространение
знаний было полезно и благотворно, нужно следующее существенное условие:
знания должны быть распределены в
народе так, чтобы каждый мог всю массу своих
знаний прилагать на деле, в сфере своих практических занятий, — и наоборот, чтобы всякий хорошо знал то, что может приложить с пользою для себя и для общества на практике».
Относительно
знаний и силы убеждения это, правда, представитель довольно плохой; но зато он очень полно выразил мнения своей партии, систематически провел их по всей русской истории и весьма откровенно высказал те начала, которым, по его мнению, должен следовать русский
народ в своем развитии.
Вовсе не думают взглянуть прямо и просто на современное положение
народа и на его историческое развитие, с тем чтобы представить картину того, что им сделано для усвоения общечеловеческих идей и
знаний, для применения их к своему быту или что им самим создано полезного для человечества.
Хотят уверить нас, что может быть
народ, набивающий себя познаниями, без уменья мыслить, и может быть другой
народ, предающийся мысли, без
знаний.
В значительной массе людей не так легко может произойти наплыв невыработанных и противоречащих
знаний, ставящих в тупик силу мыслящую, как в одном человеке; в целом же
народе решительно невозможно это, потому что непонятное или неясно понятое одним непременно будет здесь уясняться и поверяться другими.
Если может быть существенное различие между
народами в умственном отношении, так это в обилии и характере самых
знаний, успевших войти в сознание
народа.
Знания эти, завися от разнообразия местных предметов, могут, конечно, значительно различаться у разных
народов, производя разницу в характере
народа, относительно его пылкости или холодности, стремительности или медленности и т. п.
Таким образом, если уж и можно обращать внимание на народные различия с этой стороны, то не иначе, как в строгой, последовательной, неразрывной связи рассматривая внешнее распространение
знаний и внутреннюю их обработку в сознании
народа.
Разделять эти две вещи можно было бы еще тогда, когда бы автор объявил, что под
знанием вообще он разумеет все, что только когда-либо коснулось слуха
народа, хотя бы и не оставив в сознании его ни малейшего следа.
Еще более странною представляется нам ошибка, какую делают добрые люди, толкуя о третьем элементе их цивилизации, — о любви к общему благу, независимо от
знаний и умственного развития
народа.
Не случайные порывы, не призрачные стремления, развившиеся по чужим фантазиям, а именно масса таких выработанных
знаний, проникших в
народ, управляет ходом истории человечества.
До сих пор подобных
знаний еще весьма мало выработано людьми, да и те, которые выработаны, редко проникали во всю массу
народа.
Оттого до сих пор история
народов представляет в своем ходе некоторого рода путаницу: одни постоянно спят, потому что хоть и имеют некоторые
знания, но не выработали их до степени сердечных, практических убеждений; другие не возвысили еще своего эгоизма над инстинктами хищной природы и хотят удовлетворить себя притеснением других; третьи, не понимая настоящего, переносят свой эгоизм на будущее; четвертые, не понимая самих себя, тешат свой эгоизм помещением себя под чужой покров и т. д.
Например, он постоянно уверяет, что образованность древней Руси достигала весьма высокой степени во всей массе
народа и что, между прочим,
знание чужих языков не было редкостью, так как еще отец Владимира Мономаха говорил на пяти языках.
В монгольский период у нас сохранился «священный огонь любви к
знаниям, вера и чистая нравственность, а в
народах Европы господствовали невежество и неразвитость умственных способностей, нравственное унижение и готовность поддаться всякому, кто польстит грубым наклонностям» (том I, стр. 208).
При рассмотрении всего этого выкажутся и степень распространения
знаний в
народе и степень его нравственной силы.
Толкаченко, арестованный где-то в уезде, дней десять спустя после своего бегства, ведет себя несравненно учтивее, не лжет, не виляет, говорит всё, что знает, себя не оправдывает, винится со всею скромностию, но тоже наклонен покраснобайничать; много и с охотою говорит, а когда дело дойдет до
знания народа и революционных (?) его элементов, то даже позирует и жаждет эффекта.
Неточные совпадения
— Жаль, написана бумажка щеголевато и слишком премудро для рабочего
народа. И затем — модное преклонение пред экономической наукой. Разумеется — наука есть наука, но следует помнить, что Томас Гоббэс сказал: наука —
знание условное, безусловное же
знание дается чувством. Переполнение головы плохо влияет на сердце. Михайловский очень хорошо доказал это на Герберте Спенсере…
— К черту этакое
знание! — крикнул Бычков. —
Народ нужно знать по его духу, а в вицмундире его не узнают.
Много тогда поработал по холере доктор и писатель С.Я. Елпатьевский, который своей неутомимостью,
знанием местных условий и
народа спас тысячи людей.
—
Знания их, — продолжал Марфин, — более внешние. Наши — высшие и беспредельные. Учение наше — средняя линия между религией и законами… Мы не подкапыватели общественных порядков… для нас одинаковы все
народы, все образы правления, все сословия и всех степеней образования умы… Как добрые сеятели, мы в бурю и при солнце на почву добрую и каменистую стараемся сеять…
А между тем как человеку женатому и с детьми невозможно продолжать понимать жизнь так же, как он понимал ее, будучи ребенком, так и человечеству нельзя уже, при совершившихся разнообразных изменениях: и густоты населения, и установившегося общения между разными
народами, и усовершенствования способов борьбы с природой, и накопления
знаний, — продолжать понимать жизнь попрежнему, а необходимо установить новое жизнепонимание, из которого и вытекла бы и деятельность, соответствующая тому новому состоянию, в которое оно вступило или вступает.