Неточные совпадения
С
этого места открывалось пространство, которому, казалось, конца не было: деревни, находившиеся верстах в двадцати за Окою, виднелись как
на ладони; за ними синели сосновые леса, кой-где перерезанные снежными, блистающими линиями.
Петр и жена его, повернувшись спиной к окнам, пропускавшим лучи солнца, сидели
на полу;
на коленях того и другого лежал бредень, который, обогнув несколько раз избу, поднимался вдруг горою в заднем углу и чуть не доставал в
этом месте до люльки, привешенной к гибкому шесту, воткнутому в перекладину потолка.
В ответ
на это старый рыбак махнул только рукой и встал с
места.
Не знаю, может статься, Акиму показалось наконец обидным невнимание Глеба, или попросту прискучило долго жить
на одном
месте, или же, наконец, так уж совсем упал духом, но только к концу
этого срока стал он обнаруживать еще меньше усердия.
Достигнув того
места на конце площадки, куда обыкновенно причаливались лодки, Ваня увидел, что челнока не было. Никто не мог завладеть им, кроме Гришки. Глеб пошел в Сосновку, лежавшую, как известно,
на этой стороне реки.
На берегу находилась одна только большая четырехвесельная лодка, которою не мог управлять один человек. Ваня недолго раздумывал. Снять с себя одежду, привязать ее
на голову поясом — было делом секунды; он перекрестился и бросился в воду.
На самом
этом месте размышления Глеба были прерваны пронзительными криками Анны, обеих снох и даже ребятишек Петра: все они как сумасшедшие стремглав летели из ворот, тискаясь друг
на дружку и размахивая руками.
На этот раз, впрочем, было из чего суетиться. Вчуже забирал страх при виде живых людей, которые, можно сказать,
на ниточке висели от смерти:
местами вода, успевшая уже затопить во время дня половину реки, доходила им до колен;
местами приводилось им обходить проруби или перескакивать через широкие трещины, поминутно преграждавшие путь. Дороги нечего было искать: ее вовсе не было видно; следовало идти
на авось: где лед держит пока ногу, туда и ступай.
Для
этой цели он обогнул
на обратном пути из «рыбацкой слободы» весь берег Оки от Серпухова до Коломны, побывал у всех береговых владельцев и наконец нашел свободное
место для промысла.
При
этом Глеб лукаво покосился в ту сторону, где находился приемыш. Гришка стоял
на том же
месте, но уже не скалил зубы. Смуглое лицо его изменилось и выражало
на этот раз столько досады, что Глеб невольно усмехнулся; но старик по-прежнему не сказал ему ни слова и снова обратился к сыну.
Очутившись в нескольких шагах от отца, он не выдержал и опять-таки обернулся назад; но
на этот раз глаза молодого парня не встретили уже знакомых
мест: все исчезло за горою, темный хребет которой упирался в тусклое, серое без просвета небо…
Не зная Глеба и отношений его к домашним, можно было в самом деле подумать, взглянув в
эту минуту
на Гришку, что он в грош не ставил старика и
на волос его не боялся; молодецкая выходка приемыша показывала в нем желание занять выгодное
место в мнении нового товарища. Даже щеки его разгорелись: так усердно добивался он
этой цели.
Из дальнейших объяснений его оказывалось, что именно вот эта-то цель и задерживала его в доме Глеба.
На самом деле Захар знал очень хорошо, что куда бы он ни пошел —
на фабрику ли,
на сахарный ли завод или к другим рыбакам, —
это все едино-единственно, держать его нигде не станут: придется шляться без
места и, следовательно, без хлеба.
Но несмотря
на большое стечение народа, несмотря
на радушное угощение и разливное море браги, которая пробуждала в присутствующих непобедимую потребность петь песни, целоваться и нести околесную, несмотря
на прибаутки и смехотворные выходки батрака Захара, который занимал
место дружки жениха — и занимал
это место, не мешает заметить, превосходно, — свадьбу никак нельзя было назвать веселою.
Он не переставал хвастать перед женою; говорил, что плевать теперь хочет
на старика, в грош его не ставит и не боится настолько — при
этом он показывал кончик прута или соломки и отплевывал обыкновенно точь-в-точь, как делал Захар; говорил, что сам стал себе хозяин, сам обзавелся семьею, сам над собой властен, никого не уважит, и покажи ему только вид какой, только его и знали: возьмет жену, ребенка, станет жить своей волей; о
местах заботиться нечего: местов не оберешься — и не здешним чета!
На этот раз, однако ж, Захар, движимый, вероятно, какими-нибудь особенными соображениями, не удержал Гришку. Он ограничился тем лишь, что следил за товарищем глазами во все время, как тот подымался по площадке. Как только Гришка скрылся в воротах, Захар проворно вскочил с
места и побежал к избам, но не вошел
на двор, а притаился за воротами.
Но прежде чем подать условный знак Севке, необходимо было убедиться, точно ли сидит он
на своем
месте. С
этою целью Гришка приложил лицо свое к стеклу. В первую минуту он ничего не мог разглядеть: свет ослепил его совершенно.
— Ничего: был бы топор… Заднюю доску у сундука отымем:
это все единственно, как есть все
на виду окажется; оно и лучше… Ключ, верно, у старухи… Заложим опосля доску-то,
на место поставим — она и не догадается. Кажись, тут был где-то топор.
Разорванные в нескольких
местах порывами ветра, они точно обрушились, но остановленные посреди падения, мигом превратились в груды фантастических развалин, которые продолжали двигаться, меняя с каждою секундой свой цвет, величину и очертание: то падали они друг
на дружку, смешивались, растягивались тяжелыми закругленными массами и принимали вид исполинских темно-синих чудовищ, плавающих по разъяренному морю; то росли, вздымались, как горные хребты, и медленно потом расходились, открывая глубокие долины и пропасти,
на дне которых проносились клочки других облаков; то снова все
это смешивалось в один неопределенный хаос, полный страшного движения…
Полагая, что пустопорожнее каляканье его с гуртовщиками продолжалось довольно долго, что Гришка, верно, успел уже в
это время спроворить дело и ждал его в условном
месте, Захар медленно поднялся
на ноги.
Сделав несколько шагов по
этому переулку, Ваня услышал как словно знакомый голос. Он поспешно приложил глаза к щелям плетня; но в
этом месте зелень совершенно заслонила внутренность сада. Он прошел еще несколько шагов — и вдруг остановился. Сердце его сильно забилось, краска заиграла
на загоревших щеках его.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание
на присутственные
места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком
месте неприлично… Я и прежде хотел вам
это заметить, но все как-то позабывал.
Новый ходок, Пахомыч, взглянул
на дело несколько иными глазами, нежели несчастный его предшественник. Он понял так, что теперь самое верное средство —
это начать во все
места просьбы писать.
Он не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а
это тоже своего рода сила, обладая которою можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но был убежден, что стоит только указать: от сих
мест до сих — и
на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево, будет продолжать течь река.
— Состояние у меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало быть, не растратил, а умножил-с. Следственно, какие есть насчет
этого законы — те знаю, а новых издавать не желаю. Конечно, многие
на моем
месте понеслись бы в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!
Строился новый город
на новом
месте, но одновременно с ним выползало
на свет что-то иное, чему еще не было в то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем, полагать, что
это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою историю…