Илья понял, кто стоит перед ним. Он почувствовал, что кровь бросилась в лицо ему и в груди его закипело. Так
вот кто делит с ним ласки этой чистой, крепкой женщины.
Неточные совпадения
— А!
Кто его знает…
Вот бесстыдник! Нашёл жену — тьфу!
— Вы все знаете Петрушку Филимонова, знаете, что это первый мошенник в улице… А
кто скажет худо про его сына? Ну,
вот вам сын — избитый лежит, может, на всю жизнь изувеченный, — а отцу его за это ничего не будет. Я же один раз ударил Петрушку — и меня осудят… Хорошо это? По правде это будет? И так во всём — одному дана полная воля, а другой не посмей бровью шевелить…
Но это удовольствие понемногу уступало место сознанию утраты близкого человека, и
вот Илья грустно задумался: куда теперь, к
кому пойдёт он в час скуки?
Он молча оттолкнул её, прошёл в свою комнату и с первого же взгляда понял, что все его страхи напрасны. Деньги лежали у него за верхним наличником окна, а на наличник он чуть-чуть приклеил маленькую пушинку, так что, если бы
кто коснулся денег, пушинка непременно должна была слететь. Но
вот он ясно видел на коричневом наличнике — её белое пятнышко.
— Пальцем в небе… Э, ну их ко всем чертям! Куда уж нам лаптем щи хлебать!.. Я, брат, теперь всем корпусом сел на мель. Ни искры в голове, — ни искорки! Всё про неё думаю… Работаю — паять начну — всё льются в голову, подобно олову, мечты о ней…
Вот тебе и стихи… ха-ха!.. Положим, — тому и честь,
кто во всём — весь… Н-да, тяжело ей…
— Ну, чего плакать? — сердито сказал он. — Ведь не на тебя я закричал… И некуда тебе идти… Я
вот — уйду… Мне нужно… А Павел посидит с тобой… Гаврило! Если придёт Татьяна Власьевна… это
кто ещё?
— Ну
вот… Три копейки, которые берёте вы, принадлежат не вам, а тому,
кто ленту работал. Понимаете?
— Да, эта смугленькая. Это вот свежо, и нетронуто, и пугливо, и молчаливо, и все что хочешь.
Вот кем можно заняться. Из этой еще что вздумаешь, то и сделаешь; а та — тертый калач.
«Да, России нужны здоровые люди, оптимисты, а не «желчевики», как говорил Герцен. Щедрин и Успенский —
вот кто, больше других, испортили характер интеллигенции».
Неточные совпадения
Запиши всех,
кто только ходил бить челом на меня, и
вот этих больше всего писак, писак, которые закручивали им просьбы.
Городничий. Это бы еще ничего, — инкогнито проклятое! Вдруг заглянет: «А, вы здесь, голубчик! А
кто, скажет, здесь судья?» — «Ляпкин-Тяпкин». — «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! А
кто попечитель богоугодных заведений?» — «Земляника». — «А подать сюда Землянику!»
Вот что худо!
Аммос Федорович (в сторону).
Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом!
Вот уж
кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих пор еще не генералы.
Бобчинский (Добчинскому).
Вот это, Петр Иванович, человек-то!
Вот оно, что значит человек! В жисть не был в присутствии такой важной персоны, чуть не умер со страху. Как вы думаете, Петр Иванович,
кто он такой в рассуждении чина?
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле,
кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я
вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.