Неточные совпадения
Отошли
в кусты, и на маленькой полянке, среди молодых сосен, Николай устало бросился
в тень, под деревья,
а она, бережно разостлав по траве верхнюю юбку, села рядом с ним, нахмурив густые тёмные брови и пытливо глядя
в лицо его небольшими карими
глазами.
Они посмотрели
в глаза друг другу, и первый отвернулся Николай,
а Христина, улыбаясь широкой улыбкой, обняла его за шею и, раскачивая, шептала
в ухо...
— Какой праздник — отец умирает! Хозяин умирает! — плаксиво и зло хрипел отец, хлопая ладонями по постели и всё перекатывая голову со стороны на сторону. Уши у него были примятые, красные, точно кожа с них сошла. Он глядел
в лицо сына мутными, налитыми кровью
глазами и всё бормотал непрерывно, жалобно,
а сзади себя Николай слышал предостерегающий голос тётки...
Назаров вздрогнул, поднял голову и натянул повод — лошадь покорно остановилась,
а он перекрестился, оглядываясь сонными
глазами. Но
в лесу снова было тихо, как
в церкви; протянув друг другу ветви, молча и тесно, словно мужики за обедней, стояли сосны, и думалось, что где-то
в сумраке некто невидимый спрятался, как поп
в алтаре, и безмолвно творит предрассветные таинства.
— Не смешь продать! — дико захрипел отец, выкатив красные
глаза, бессильно взмахивая руками и хлопая ими по коленям, как недорезанный петух крыльями. Икота, участившись, мешала ему говорить, язык выскальзывал изо рта, лицо перекосилось,
а седые пряди волос прыгали по щекам, путаясь с бородою. Николай снова двинулся
в передний угол, говоря жёстко и угрюмо...
Он угрюмо оглянулся: по двору лениво расходились девки, отяжелевшие от еды, Христина шла
в обнимку с Натальей и через плечо огляделась на него, задумчиво прикусив губы,
а Наталья, тихонько посмеиваясь, что-то говорила ей
в ухо — был виден её тёмный, бойкий
глаз.
Это удивляло его и немножко пугало, но удивление и испуг — были мимолетны, — всё думалось о Христине. Вдруг он представил себе её испуганной до слёз: стоит она перед ним
в одной рубахе, лицо бледное,
глаза часто мигают,
а из-под ресниц катятся слёзы, обе щеки мокры от них и — дрожат.
На дворе толклись мужики
в синих вытертых портках,
в розовых и красных рубахах, босоногие, растрёпанные, и, хотя одёжа на них была цветная, все они казались серыми, точно долго лежали
в земле, только что вылезли из неё и ещё не отряхнулись. Молча дёргали его за руку, щупали хитрыми
глазами, некоторые мычали что-то,
а дурашливый Никита Проезжев, плотник, спросил тенорком...
Он был как-то особенно чисто вымыт, выглажен, скромно одет, туго застегнут, как будто он час тому назад мылся в бане. Говоря, он поглаживал бороду, бедра, лацканы толстого пиджака, доброе лицо его выражало смущение, жалость,
а в глазах жуликовато играла улыбочка.
— Ты молода и не знаешь всех опасностей, Ольга. Иногда человек не властен в себе; в него вселяется какая-то адская сила, на сердце падает мрак,
а в глазах блещут молнии. Ясность ума меркнет: уважение к чистоте, к невинности — все уносит вихрь; человек не помнит себя; на него дышит страсть; он перестает владеть собой — и тогда под ногами открывается бездна.
Во-первых, в лице его я, с первого взгляда по крайней мере, не заметил ни малейшей перемены. Одет он был как всегда, то есть почти щеголевато. В руках его был небольшой, но дорогой букет свежих цветов. Он подошел и с улыбкой подал его маме; та было посмотрела с пугливым недоумением, но приняла букет, и вдруг краска слегка оживила ее бледные щеки,
а в глазах сверкнула радость.
Неточные совпадения
Хлестаков. Оробели?
А в моих
глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я знаю, что ни одна женщина не может их выдержать, не так ли?
Городничий (
в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется!
А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать
в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего,
а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает
глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня такой характер. (Глядя
в глаза ему, говорит про себя.)
А попрошу-ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный со мною случай:
в дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
Вгляделся барин
в пахаря: // Грудь впалая; как вдавленный // Живот; у
глаз, у рта // Излучины, как трещины // На высохшей земле; // И сам на землю-матушку // Похож он: шея бурая, // Как пласт, сохой отрезанный, // Кирпичное лицо, // Рука — кора древесная, //
А волосы — песок.
Вздрогнула я, одумалась. // — Нет, — говорю, — я Демушку // Любила, берегла… — // «
А зельем не поила ты? //
А мышьяку не сыпала?» // — Нет! сохрани Господь!.. — // И тут я покорилася, // Я
в ноги поклонилася: // — Будь жалостлив, будь добр! // Вели без поругания // Честному погребению // Ребеночка предать! // Я мать ему!.. — Упросишь ли? //
В груди у них нет душеньки, //
В глазах у них нет совести, // На шее — нет креста!