— Я знаю, как сказать! Оттуда я проеду прямо в слободу, там у меня знакомый есть, Сизов, — так я скажу, что, мол, прямо из
суда пришла к нему, горе, мол, привело. А у него тоже горе — племянника осудили. Он покажет так же. Видите?
Много было в Р. значительных капиталистов, достаточное количество раскольников, а главное, вместе с
судами приходила целая громада рабочего люда с паспортами и без паспортов.
Но и здесь, как везде: кому счастье, кому горе. Бывали случаи, что коммерческий
суд пришлет указ отпустить должника, а через месяц опять отсрочку пришлет — и живет себе человек на воле.
Неточные совпадения
По
суду // Продать решили мельницу: //
Пришел Ермило с прочими // В палату на торги.
Но, увы! комендант ничего не мог сказать мне решительного.
Суда, стоящие в пристани, были все — или сторожевые, или купеческие, которые еще даже не начинали нагружаться. «Может быть, дня через три, четыре
придет почтовое
судно, — сказал комендант, — и тогда — мы увидим». Я вернулся домой угрюм и сердит. Меня в дверях встретил казак мой с испуганным лицом.
В течение ближайших дней он убедился, что действительно ему не следует жить в этом городе. Было ясно: в адвокатуре местной, да, кажется, и у некоторых обывателей, подозрительное и враждебное отношение к нему — усилилось. Здоровались с ним так, как будто, снимая шапку, оказывали этим милость, не заслуженную им. Один из помощников, которые
приходили к нему играть в винт, ответил на его приглашение сухим отказом. А Гудим, встретив его в коридоре
суда, крякнул и спросил:
— В конце лета
суда с арбузами
придут, — продолжала она, — сколько их тут столпится! Мы покупаем только мочить, а к десерту свои есть, крупные, иногда в пуд весом бывают. Прошлый год больше пуда один был, бабушка архиерею отослала.
Вскочила это она, кричит благим матом, дрожит: „Пустите, пустите!“ Бросилась к дверям, двери держат, она вопит; тут подскочила давешняя, что
приходила к нам, ударила мою Олю два раза в щеку и вытолкнула в дверь: „Не стоишь, говорит, ты, шкура, в благородном доме быть!“ А другая кричит ей на лестницу: „Ты сама к нам
приходила проситься, благо есть нечего, а мы на такую харю и глядеть-то не стали!“ Всю ночь эту она в лихорадке пролежала, бредила, а наутро глаза сверкают у ней, встанет, ходит: „В
суд, говорит, на нее, в
суд!“ Я молчу: ну что, думаю, тут в
суде возьмешь, чем докажешь?