И вдруг снова закружился хоровод чуждых мыслей, непонятных слов. Казалось, что они вьются вокруг неё, как вихрь на перекрёстке, толкают её, не позволяя найти прямой путь к человеку, одиноко, сидевшему в тёмном углу, и вот она шатается из стороны в сторону,
то подходя к нему, то снова удаляясь в туман непонятного и возбуждающего нудную тоску.
Неточные совпадения
Он не отвечал на обиды и насмешки и не заметил, что его скромность, смущённые улыбки, бесцельная ходьба по городу и неумение
подойти к людям, познакомиться с ними вызывают у них
то снисходительное, небрежное отношение к нему, которое падает на долю идиотов, убогих и юродивых.
Звук оборвался, растаял. Из
тьмы выдвинулась стройная фигура дворника, он
подошёл к хозяину и, разведя руками, заговорил так, точно его душила чья-то тяжёлая рука.
Он мысленно считал недоверчивые усмешки постоялки, учительные замечания, которые она бросала мимоходом, и — сердился. Он сознавал себя способным одолеть в ней
то чужое, непонятное, что мешало ему
подойти к ней, создавая неощутимую, но всё более заметную преграду. Назойливо пытался разговориться с нею и — не мог, смущаясь, обижаясь, не понимая её речей и стыдясь сознаться в этом.
«Ежели вы можете сохранить секрет,
то сегодня после одиннадцати часов
подойдите к монастырскому забору, где черёмуха, вам скажут его, очень важное».
А она всё улыбалась ласковой, скользящей улыбкой и — проходила мимо него, всегда одинаково вежливая и сдержанная в словах. Три раза в неделю Кожемякин
подходил на цыпочках к переборке, отделявшей от него
ту горницу, где умерла Палага, и, приложив ухо к тонким доскам, слушал, как постоялка учила голубоглазую, кудрявую Любу и неуклюжего, широколицего Ваню Хряпова.
— Так, как-то не выходит. Приспособиться не умею, — да и не к кому тут приспособиться —
подойдёшь поближе к человеку, а он норовит обмануть, обидеть как ни
то…
И вот начала она меня прикармливать:
то сладенького даст, а
то просто так, глазами обласкает, ну, а известно, о чём в эти годы мальчишки думают, — вытягиваюсь я к ней, как травина к теплу. Женщина захочет — к ней и камень прильнёт, не
то что живое. Шло так у нас месяца три — ни в гору, ни под гору, а в горе, да на горе: настал час,
подошла она вплоть ко мне, обнимает, целует, уговаривает...
Оба раза вслед за попом являлась попадья, садилась и уголок, как страж некий, и молчала, скрестя руки на плоской груди, а иногда, встав,
подходила осторожно к окошку и, прищурившись, смотрела во
тьму. Дядя, наблюдая за нею, смеялся и однажды сказал...
Две лампы горели в комнате, и когда
та, что стояла перед ними, затрещала, угасая и выкидывая из стекла искры, Никон осторожно поднялся, погасил её, на цыпочках
подошёл к столу, принёс другую и снова молча сел, как раньше.
Читал он медленно, не однажды перечитывая
те строки, которые особенно нравились ему, и каждый раз, когда книга
подходила к концу, он беспокойно щупал пальцами таявшие с каждым часом непрочитанные страницы.
Только художник представился ему не в изящной блузе, а в испачканном пальто, не с длинными волосами, а гладко остриженный; не нега у него на лице, а мука внутренней работы и беспокойство, усталость. Он вперяет мучительный взгляд в свою картину,
то подходит к ней, то отойдет от нее, задумывается…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с
той стороны, и с этой стороны
подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в
то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который
подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Люлюков. Имею честь поздравить, Анна Андреевна! (
Подходит к ручке и потом, обратившись к зрителям, щелкает языком с видом удальства.)Марья Антоновна! Имею честь поздравить. (
Подходит к ее ручке и обращается к зрителям с
тем же удальством.)
Замолкла Тимофеевна. // Конечно, наши странники // Не пропустили случая // За здравье губернаторши // По чарке осушить. // И видя, что хозяюшка // Ко стогу приклонилася, // К ней
подошли гуськом: // «Что ж дальше?» // — Сами знаете: // Ославили счастливицей, // Прозвали губернаторшей // Матрену с
той поры… // Что дальше? Домом правлю я, // Ращу детей… На радость ли? // Вам тоже надо знать. // Пять сыновей! Крестьянские // Порядки нескончаемы, — // Уж взяли одного!
Поля совсем затоплены, // Навоз возить — дороги нет, // А время уж не раннее — //
Подходит месяц май!» // Нелюбо и на старые, // Больней
того на новые // Деревни им глядеть.